И он возник перед Неделиным, которого бабы распяли на топчане, держа в руках ножницы.
– Ты… что? – выговорил Неделин.
– Ты же не хочешь? Мы тебе раз – и нету!
– Что за шутки! – заорал Неделин.
– Какие уж тут шутки! – заплакала, заголосила Нина, лаская и теребя. – Какие уж тут шутки!
Неделин рванулся, но женщины держали крепко, особенно Соня, лицо которой стало сосредоточенным и злым.
– Чик – и нету! Чик – и нету! – бодро кричал Куролапов и щелкал ножницами все ближе, ближе. Неделин вырвал одну руку и стал бить кулаком по синеглазым лицам, расшвырял, бросился на Куролапова, неистово ударил его несколько раз – и побежал из квартиры, на ходу натягивая штаны.
Два дня он пролежал в номере, выходя только в буфет взять минеральной воды и бутербродов: боялся чего-то. На третий день стало стыдно собственного малодушия, оделся в легкое и светлое, пошел к морю. По пути купил местную газету, где прочитал заметку, называющуюся «Городу-курорту – моральное здоровье». В этой заметке туманно говорилось (времена были еще подцензурные) о необходимости оздоровления кое-где в отдельных случаях нравственного климата как среди отдыхающих, так и среди местного населения. Есть случаи спекуляции. Есть случаи пьянства, ведущие к последствиям. Например, в квартире нигде не работающего гражданина К. произошло совместное распитие спиртных напитков вместе с женщинами, что привело к драке, участники получили взаимные побои, ворвался некто незнакомый и тоже пьяный, причинил увечье хозяину квартиры: сотрясение мозга с временным расстройством рассудка. Госпитализирован. Пусть это будет всем уроком.
Чтоб ты сдох, мстительно пожелал Неделин Куролапову.
Весь день он ходил по пляжу, разыскивая валютную женщину, но безрезультатно. Причем Неделину не хотелось от нее чего-то определенного и плотского, он хотел просто поговорить с ней, просто побыть вместе, он ей расскажет о себе, и оба поймут, почему так недовольны жизнью.
Лежать и жариться на солнце не хотелось, купаться тоже. Неподалеку катер катал всех желающих на водных лыжах. Красиво, заманчиво, Неделин раньше видел такие катания только по телевизору и всегда завидовал, но теперь, когда мог сам испробовать это изящное морское удовольствие, не было охоты, к тому же он еще не доверял вполне телу предшественника, боялся, что в какой-то момент оно выйдет из-под контроля, и это может кончиться плохо: вон с какой скоростью лыжники скользят по волнам, так недолго и голову свернуть. И вообще, хрупок человек, страшно сказать: любой шальной камень, попавший в висок, может прекратить жизнь. Ходячий мешок крови. И как нелепы эти руки, эти ноги, как, в сущности, нелепо все устройство человека, как он уродлив, если вдуматься! И привык к своему уродству. И совершенствует его – как этот вот лежащий вверх животом дядя, наевший, кроме живота, и щеки, и шею, и три подбородка, все тучное, белое, но уже схваченное кое-где первым красным загаром. Толстый человек убрал газету с лица, и Неделин увидел Андрея Сергеевича Гаралыбина, заместителя директора учреждения, в котором он работал. Он чуть было не поздоровался с ним и уже улыбнулся – независимой от службы улыбкой, простосердечной, ему приятно было встретить здесь, среди чужих людей, кого-то своего.
– Вы мне солнце загораживаете, – сказал Гаралыбин сварливо.
– Я вас спасаю, – сказал ему приязненно Неделин. – Вы обгорите.
