– Не сомневаюсь, что он способен исполнить угрозу. Отродье дьявола! Исчадие ада! Хорошо еще, что он не пожелал остаться в комнате и наблюдать! Твой муж так и поступил бы, отдай он тебя своему слуге Джону, – вздохнула Милдред. – Как ни печально, придется тебе пройти через это.
Ровена заломила руки:
– Знаю, Милдред, но… как?!
Глаза камеристки недобро блеснули. Она на секунду зажмурилась и брезгливо скривила губы.
– Как же я глупа! Совсем забыла, что ты невинная милая овечка. Останься твой муж в живых, тебе ничего не пришлось бы самой делать, кроме как покорно лежать под ним! Но теперь тебе придется действовать самой, а тот, что находится там, ничем не поможет. Говоришь, ему рот заткнули? И лежит на спине?
– На спине, Милдред, и сомневаюсь, чтобы смог пошевелиться, – слишком туго натянуты цепи.
Милдред снова вздохнула:
– Я пытаюсь представить, как все будет… никогда не сидела верхом на мужчине, сама понимаешь! Да это просто неприлично!
– Жильбер, должно быть, считает, что это проще простого, поскольку бедняга связан, как пойманный вепрь, которого вот-вот насадят на вертел.
– Я не говорила, что это невозможно, – рассерженно фыркнула Милдред. – Какой позор! Такие разговоры подобают скорее судомойкам, чем благородной даме!
Служанка неудержимо покраснела. Лицо Ровены стало мертвенно-белым. Что же теперь делать? Ведь проклятый д’Амбре обязательно явится на рассвете, чтобы удостовериться, выполнен ли его приказ. Положение прямо-таки безвыходное!
– Кажется, я сообразила, как надо действовать, – объявила Милдред. – И скажу все без прикрас, чтобы поскорее покончить с этой мерзостью. Ты должна оседлать его бедра, вонзить наконечник копья в себя и пуститься вскачь. Сначала будет очень больно, но скоро все пройдет, и ты сможешь беспрепятственно двигаться. Представь себе, что пустила своего жеребца в галоп. Подскакиваешь… нет, не красней. Ты наверняка привыкнешь, как только устроишься поудобнее. Но помни, нужно постоянно двигаться, если хочешь, чтобы он отдал тебе свое семя. Если воображаешь, что достаточно посидеть несколько минут и все получится, жестоко ошибаешься. Придется хорошенько потрудиться! Ну как, сумеешь сделать все сама, или еще раз объяснить?
– Сумею… то есть… попробую.
Милдред крепко обняла девушку.
– Считай это просто неприятной работой, милая. Я бы присоветовала тебе кое-что другое, не будь этот парень чужаком. А теперь старайся твердить себе, что как только в твоем чреве зародится новая жизнь, ты больше никогда его не увидишь, так что он не стоит твоих мучений.
Но, несмотря на все уговоры, она готова сквозь землю провалиться!
Ровена, сгорая от смущения, вернулась в каморку и едва открыла дверь, как пленник тотчас устремил на нее взор. На этот раз в глазах его промелькнул явный интерес, но Ровена ничем не выдала себя.
Неприятная работа, как всякая другая? Ну что же, главное – поскорее с ней покончить.
Девушка приблизилась к кровати и, заикаясь, попыталась открыть незнакомцу неприглядную истину:
– Мне нужен ребенок, и зачать его необходимо как можно быстрее. К сожалению, именно вам выпало мне в этом помочь. Вас выбрали из-за цвета волос и глаз, такого же, как у моего покойного мужа. Дитя должно хоть немного походить на него. Поэтому нам придется… быть вместе сегодняшнюю ночь и все последующие, пока ваше семя не укоренится в моем чреве. Поверьте, мне это отвратительно не менее, чем вам, но обстоятельства сильнее нас.
