Нервозность Димы никуда не исчезла. Она была отпечатком второго этажа. Ожидание обмана и непредсказуемость будущего – всё это таилось у него внутри. Сама мысль, что можно потратить на «интимную паузу» целый день, казалась какой-то подозрительной. Четыре стены давили на него. Окно не спасало, сколько раз бы он туда не подходил. Мысли переросли в паранойю. «А что, если всё это лишь представление, фарс, ложь, чтобы разыграть меня? Обман». У Димы затряслись руки, ноги отбивали такт стрелок на часах. Начали раздаваться тихие стоны. Он закрыл глаза. К счастью, стены здесь были не из гипсокартона, как на втором этаже, где, казалось, что их нет вовсе. «Наверное, кирпич», – постучал по стене Дима.
«Да и зачем справляться с этим сумасшествием в одиночку? Нужно просто пойти к кому-нибудь в гости и насладиться днём». В его голове раздался взрыв из фантазий. Образы всех девушки, которых он видел на этом этаже, предстали перед ним в разных позах. Проснулось желание. Да так проснулось, что даже его друг упёрся в брюки костюма. А потом Дима почувствовал власть. Ведь она у него есть: он может спать, с кем захочет и как захочет. Он подошел к двери и взялся за ручку, но мозг тут же нарисовал ему картинку семьи. Раньше Дима занимался этим ради них, ради достатка. Он изменял, потому что должен был. Но теперь всё изменилось. Ему больше нечем оправдываться. Теперь это измена. Да, по своей глупости он не был верен жене и раньше. Но сейчас он другой. Он не эгоист. В Диме проснулась совесть, а за ней и ненависть к себе. Он вспомнил вонючую свинью. «Вот так маленький мышонок с хвостиком стал вонючим хряком, причиняющим боль другим в угоду своим желаниям». Он отпустил ручку двери, вернулся за стол и подключил наушники к ноутбуку.
Но ручка прокрутилась с обратной стороны. Его сердце учащённо забилось. Дима не дышал. В голове заметались мысли об обмане и лжи. Кто-то сейчас войдет и прикажет ему, а он подчинится, и все начнётся снова. Или сама свинья придет мстить. И придет не одна. Дима вспомнил картинку с какого-то урока истории: к деревянному приспособлению был привязан мужчина, и ему выкручивали руки и ноги в области суставов. Чем шире открывалась дверь, тем сильнее Димой завладевал страх. Такой страх люди, наверное, испытывают перед смертной казнью. Ему даже хотелось засмеяться, как безумному. А разве существование этого места не безумие? Не иначе как эксперимент какого-то безумца. И ведь это место не единственное. Жарми сказал, что начальницу куда-то перевели. Вообще говорят, что все жители Австралии и Северной Америки —преступники и безумцы, потому что их родословная начинается именно с преступников и безумцев.
И вот дверь открылась. «Печальное зрелище. Несмотря на страх и беспокойство, мой член стоит в надежде куда-нибудь тыкнуться напоследок». Диму съедало отвращение к самому себе. «Но победы и поражения нужно принимать одинаково». Он обуздал дрожь и взял себя в руки, хотя тревога никуда не делась.
– Заходите. Что же вы прячетесь? – безэмоционально произнес Дима.
– Для человека, у которого рука трясётся как осиновый лист, вы слишком хорошо скрываете свою боязнь нового.
Дима узнал этот голос. Это была та самая блондинка Лиза. С одной стороны, он испытал облегчение, потому что врага он знал в лицо. Но, с другой стороны, появилась куча вопросов.
– Неважно, осина, сосна или кедр – лесоруб пилит всё. Если не хочешь заходить, твое право. Но тогда закрой дверь. Я всё-таки собирался наслаждаться музыкой, как и положено музыканту.
