Работа над ошибками - страница 2

— Слушай, слушай! Там сказали, что сам министр культуры в бордель наведывался! — возбуждённо заскрипела баба Мара. — Я помню его, он жил в нашем доме в пятидесятых годах! Такой импозантный мужчина, лысый, но приятный!

— Уф, меня тогда ещё даже в планах не было, — фыркнула я. — Вот ваш чай и тортик.

— Да-да, а ты возьми денежку там, в секции.

— Ай, ладно, сегодня в честь праздника обойдёмся без денежек, — неожиданно для себя сказала я старушке. Та покивала с озадаченной гримаской и, отломив ложкой кусочек торта, спросила:

— С кем ты Новый год будешь встречать, Алечка?

— Одна, с кем же ещё, — я грустно пожала плечами. — Вот отработаю до двадцати одного и домой, телик смотреть и шампанское пить.

— А жилец твой?

— Мишка-то? Чего ему, он молодой, куда-нибудь усвистит в компанию.

— Эх, как же ты так-то, Алечка… Ни мужа, ни детей. Родителей рано похоронила…

— Ой, не говорите, баба Мара! Одна осталась, да и пусть. Сама виновата.

Торт из сладкого превратился в горький. Захотелось заплакать. Но я сдержалась. Вспомнила фотографии из альбома. Я всегда была популярной, со мной дружили девочки, в меня влюблялись мальчики… Я даже испытала самую настоящую любовь — ту, которую обычно вспоминают с придыханием и пишут с большой буквы! Но всё осталось в прошлом, а прошлое не изменить.

Так и сказала бабе Маре. А та с удовольствием съела ещё кусок тортика и сказала, облизав ложку:

— Обычно нельзя, но иногда можно!

Я только рассмеялась. Старушка-веселушка любит шутить! Только шуточки у неё какие-то обидные. Я тут страдаю, а она подкалывает. Ай-ай-ай, баба Мара, нельзя так жестоко с людьми…

— Алечка, деточка, сделай милость, — попросила старушка, когда торт закончился, — возьми в секции… Нет, не там, а в хрустальном лебеде! Ну, в конфетнице же! Там браслетик, возьми его, Алечка.

Я подцепила пальцем браслет из тусклых прозрачно-оранжевых бусин и принесла бабе Маре, но та замахала на меня:

— Нет, это тебе. Надень на руку и не снимай! На левую, Алечка, на левую руку!

— Ну зачем вы, — пробормотала я, не решаясь принять подарок. — Красивый какой… Это янтарь?

— Янтарь, Алечка, да не простой!

— А золотой, — подхватила я с улыбкой, натягивая браслет на запястье. Он оказался не эластичным, как я думала, а на простом шнурке. Баба Мара надула щёки и чуть ли не обиделась:

— Вот ты смеёшься, Алевтина, а браслетик этот достался мне от матери. А ей — от бабули. Это наш фамильный янтарь. Бабуля моя была известной ведуньей и знала такие вещи, что тебе и не снились!

— Да я ж ничего не говорю, — начала оправдываться я. — Очень красивый браслет, и бабушка ваша, я уверена, была очень умная!

— Ты вот не смейся над старухой, а пойди домой и подумай: с какого момента ты хотела бы изменить свою жизнь!

Я только головой покрутила и рассмеялась, желая обратить этот разговор в шутку:

— Ладно, подумаю! Наверное, в садике было лучше всего! Там и поспать можно было.

— Иди уж, всё бы тебе смеяться, — отмахнулась она. — Иди, я фильм хочу посмотреть!

Всё ещё с улыбкой я унесла на кухню чашки и тарелки, помыла их, поставила сушиться и крикнула:

— Я пошла, баб Мар!

Заперла дверь ключом и, вздохнув, стала спускаться к себе. Тоже мне, придумает старушка всякую ерунду! И ведь полнейшая ерунда, не верю я ни в какую мистику, и изменить жизнь нельзя. А в голове вертится мысль: а правда, в какой момент моя жизнь пошла наперекосяк?

На диване всё ещё лежал школьный альбом, открытый на фотографии с Лимон. Куда же делась эта собака? Наверняка злые тётки позвали дворника, и он отвёл суку на живодёрню, иначе бы она вернулась. Чёрт! Надо было когда-то давно забрать её домой! Ну да теперь уж поздно. Я отпихнула альбом рукой, села, злясь. Нет, глупости! Как можно вернуться в прошлое? Никак. Машину времени так и не изобрели. А я так и останусь жить старой толстой дурой, просравшей свою судьбу.