Не думаю, что я сам могу дать исчерпывающий ответ на этот вопрос. Что касается смысла жизни, то, полагаю, можно сказать, что в этом отношении я ушёл не дальше вас. Таким образом, у нас есть что-то общее: у меня, автора, и вас, моих читателей. Нам не даёт покоя подлинный смысл жизни. Мы не знаем его. Нас терзают сомнения. Многие люди хотели бы услышать однозначные ответы, и я мог бы придумать их. Я мог бы сказать, что смысл жизни можно найти только в духовности или что смысл жизни – спуститься с небес на землю и быть порядочным гражданином. Но в душе я понимаю, что искусственные ответы окажут вам медвежью услугу. Вполне возможно, что нет вообще никакой необходимости решать эту проблему как таковую.
Однако, раз уж мы должны с чего-нибудь начать, давайте начнём с этой вещи, которая представляет собой нашу общую черту, то есть с нашего смущения и запутанности. Мы озадачены, сбиты с толку, поэтому давайте начнём с этого. Может быть, мы поймём язык смущения. В этом исследовании автор не считает себя выше своих читателей. Давайте считать, что мы общаемся на равных и наедине. Существует санскритский термин «кальянамитра», который переводится как «духовный друг». Этот термин кажется здесь уместным. Мы можем относиться друг к другу как друзья, а не как ученик и мастер. Мы равны, и остальное человечество также находится на одном уровне с нами.
Всю работу в своей жизни можно совершать только в реальных обыденных ситуациях. Я не верю в мистический, или эфирный, мир – в некий незримый, неведомый мир. Нет никаких оснований полагать, что он существует, потому что мы не воспринимаем его. Вера происходит от восприятия, поэтому, если мы не воспринимаем что-то, то и не верим в это. Вера не берёт начало в сложных умопостроениях, хотя именно для её порождения приводятся миллионы аргументов и логических доводов. Например, рассказывают о некоем невидимом мире, существующем на более высоких уровнях сознания. Якобы в этом высшем мире избываются человеческие заботы и наказываются те, кто не верует. Но с точки зрения физики этот мир нереален. Боюсь, мне недостанет смелости утверждать, что иной мир существует. Этот мир, в котором мы живём, единственный. Конечно, у нас есть ещё и психологический мир. Этот мир, в котором мы находимся, у которого есть эти две сферы, психологическая и физическая, составляет наше единственное место обитания.
У нас не ладится общение с этим физическим миром. По сути, мы стали слишком централизованными в связях с ним. Воспринимая вещи в их натуральном выражении, мы чувствуем, что должны как-то заявить о себе, утвердиться в этом физическом мире. Мы реализуем материалистический подход, силясь что-то получить от мира. Мы хотим, чтобы наша деятельность принесла нам в конечном итоге хорошие плоды; таким образом, наше отношение с физическим миром становится материалистическим.
Материализм бывает двояким и может выражаться как потакание его физическому или психологическому аспекту. Цель и первого, и второго – обрести довольство и счастье. Вместе с тем мы хотим достичь не просто сиюминутного, но абсолютного и непреходящего счастья. Люди чувствуют, что физический материализм, отвечающий лишь за временное счастье, недостаточен. Они понимают, что если будут потакать себе исключительно в земных утехах, то в конечном итоге не обретут полное и максимальное удовлетворение. Поэтому они считают, что должны работать и жертвовать своим мимолётным, скоротечным удовольствием ради достижения большего удовольствия. Для достижения этой цели все мы должны трудиться, зарабатывать деньги, обрести дом – надёжное пристанище, правильно питаться и окружить себя верными друзьями.
