Андре чуть не прыснул со смеху, до того забавна была фигура господина, заговорившего с ним. Черты этого лица можно было определить одним словом: «гусь», что же касается его туалета, то это был гибрид шута и попугая.
Тото-Шупен, передавая его приметы Тантену, забыл почему-то столь выдающееся свойство.
– Мое имя не имеет значения, – продолжал между тем господин, – поехали лучше к нам обедать!
И, не дожидаясь согласия со стороны Андре, Роза живо схватила его за руку и втолкнула в дверцу шикарного экипажа.
– А ведь она добра, как вы считаете, а? – заговорил опять чудак в красных перчатках, – я, по крайней мере, так ее понимаю. Видно, делать нечего: друзья наших друзей – наши друзья! Пойдемте, я должен исполнить ее желание! О, мы приехали!
– Да-да! Я этого хочу, хочу! – повторяла Роза, направляясь к дому и таща за руку Андре.
Он подумал, что ему не помешает развлечься, а эта парочка обещала много интересного. В особенности этот гусь весьма занимал Андре. Он подумал еще минуту и согласился.
– Пусть будет так! Пойду, посмотрю на этого дурака. Какие фигуры лепит из него этот красивый чертенок! – подумал он про себя, но не счел нужным рекомендоваться ему.
Об этом, впрочем, позаботилась Роза.
– Господин Гастон де Ганделю! – представила она своего «гуся», дергая его за рукав, и он при этом смешно шаркнул тоненькой ножкой.
Андре едва удержался от смеха.
– А это монсеньор Андре, великий художник! – продолжала она, хватая Андре за рукав.
– Монсеньор Андре – художник? – удивился гусь, – погодите, я что-то такое слышал от папа! Не тот ли это Андре, который будет отделывать дом, построенный папа на Елисейских полях?
– Тот самый, – ответил Андре, едва сдерживая улыбку.
– В таком случае – очень приятно, очень приятно! Теперь вы совсем наш!
Радости его, казалось, не было пределов.
– Идемте же, – крикнула Роза, взбегая по лестнице, убранной цветами.
Андре уже хотел подниматься следом за ней, когда Ганделю догнал его и с самым таинственным видом зашептал на ухо:
– А? Какова? Не женщина, а восторг, – шептал он, подмигивая при этом самым вульгарным образом, – погодите, ведь в умении держать себя, правду говоря, равных себе я здесь не знаю, так что учитель у нее будет превосходный!
– Это уже заметно, – серьезнейшим тоном отвечал ему Андре.
– Да придете ли вы, наконец? – крикнула Роза, топая ножкой.
– Сию минуту, – отвечал Ганделю, поспешно взбегая по лестнице и увлекая за собой Андре.
– Твердый характер, не правда ли, – успел он еще шепнуть Андре с тем же таинственно-вульгарным видом.
Пройдя в комнату, Роза мгновенно сбросила верхнюю одежду и схватив Андре за руку, повела его по квартире, показывая ему свои апартаменты.
Бедный художник вынужден был обозревать и хвалить все это нелепое нагромождение мебели, золота, лазури, подобранное самым нелепым образом. Причем, от него требовали, чтобы он по достоинству оценил толщину и богатство тканей, стоимость всего этого бедлама и вкус, с которым он создавался.
Впереди шествовал «гусь» с торжествующим, полным счастья лицом, указывая на все предметы и называя их цену.
Причем Розе не приходило в голову, что все это – цена ее позора, ее доброго имени, которое куплено этим шутом.
В это время послышался шум в зале.
– А вот и наши гости, – воскликнул «гусь», окончательно пришел в восторг и побежал в зал.
Роза и Андре остались одни.
– Как видите, я решилась оставить Поля, – заметила она, переходя от веселого тона к несколько грустному. – Ему не всегда хватало даже на хлеб, к тому же он стал мне надоедать…
