– Где же Марк? – недовольно произнесла Рэя. – Я голодна.
Клео подумала, что Марк больше не придет. А когда пришел Онис и принес поднос с едой и водой, она уверилась, что Марк ей не лгал, и ему удалось убежать.
– А где Марк? – спросила Рэя, но Онис не ответил.
– Сегодня занятий не будет, – только сказал он.
– Почему? – спросила Клео.
Но, по своему обыкновению, раб ничего не ответил, развернулся и вышел.
– Что-то случилось, – прошептала Рэя.
– Наверное, – сказала Клео.
То, что Марк сбежал, и за ним была послана погоня, девушки узнали только на следующий день.
– О, боги, – сказала Рэя, – если его поймают, то распнут на кресте. Ужасно.
– Надеюсь, что его не поймают, – тихо сказала Клео. Ей стало за него страшно. Она надеялась, что он уехал с надежным человеком, что он станет свободным и найдет свое место в жизни.
Незаметно прошел год с тех пор, как Клео поселилась на вилле Луцилы. Поселилась… Как будто ее кто-то спрашивал, хочет ли она этого? За этот год учебы мало что произошло. Но, главное было то, что Марка так и не поймали.
Клео научилась много чего для соблазнения и удовлетворения мужчин, да и женщин. Она научилась играть на арфе, петь и танцевать, поддерживать беседу на разные темы. Она по-прежнему жила с Рэей в одной комнате. Ее подруге все-таки удалось завоевать внимание и стать любовницей Луцилы, но только на короткое время. Девушек по-прежнему обслуживали Онис, Ливий и Нестор. К ним присоединился новый раб по имени Арис. Рабыни научились воспринимать их не как мужчин, а как манекенов, некое пособие.
И вот в один из дней Луцила объявила девушкам, что она устраивает богатый пир, и что они будут главным украшением на этом пире.
– Вероятно она ищет нам покупателей, – сказала Верна.
– Значит, пришло время нам отправляться в новую жизнь. Только бы повезло, – сказала Клео.
– Что ты считаешь везением? – спросила ее Мирта.
– Хочу, чтобы хозяин был хорошим и справедливым. И чтобы я ублажала только его, – ответила Клео.
– А мне хочется, чтобы хозяин был богатым и дарил мне подарки, – мечтательно сказала Мирта. Она уже давно перестала стесняться, и ей нравились мужские ласки.
– Я согласна с Клео, – сказала Верна.
– А я не знаю, чего хочу. Рабство есть рабство. Какой бы хозяин ни был, а все равно чужой человек, – сказала Рэя.
Наступил день, когда Луцила устраивала пир. Клео должна сыграть на арфе и спеть, а потом танцевать. Пока гости наслаждались едой, девушки ждали в комнате, недалеко от зала, где проводилось пиршество. Служанка одела и причесала их. Если сказать, что Клео волновалась, это не сказать ничего. Она дрожала от страха. Даже, когда на ее деревню напало войско, она так не боялась, как сейчас – тогда все произошло внезапно. А сейчас ей приходилось ждать.
– Клео, твоя очередь петь, – сказал ей распорядитель пира.
Девушка вышла, низко поклонилась гостям, села за арфу, и начала петь песню на греческом языке, аккомпанируя себе. У нее был красивый голос, но не очень сильный, и она опасалась что гости ее не расслышат. Но это было зря. Как только она начала петь, установилась тишина. Клео робко подняла глаза и посмотрела на гостей. Они полулежали на ложах возле стола, но не ели. В основном это были мужчины. Из женщин была только Луцила. Клео стало не по себе от их взглядов: ей казалось, что они раздевали ее догола.
Песня закончилась, и девушка с облегчением поклонилась и вышла. Ей нужно было переодеться для танца. Это был особенный танец. Ее платье состояло из тонких прозрачных покрывал, которые ей нужно постепенно снимать. Пока Клео переодевалась, к гостям вышла Рэя – она танцевала сольный танец, к слову сказать, очень скромный.
