- Я не останусь с ним! - вдруг со злостью шипит Вилан. Он гневно раздувает ноздри и пристально смотрит на меня: - Я пойду с тобой! Пусть продадут нас вместе!
Поджимаю губы и встревоженно оглядываюсь. Но Чжан к счастью не услышал слова сына.
- Нельзя, - качаю головой и протягиваю руку, чтобы коснуться волос брата. Но мальчик ловко уворачивается от моего прикосновения. Смотрит на меня, будто я только что предала его доверие. Я удивленно замираю.
- Почему нельзя? - пальцы Вилана сжимаются в кулаки с такой силой, что кожа на костяшках белеет. - Почему ты хочешь оставить меня одного здесь? Ты собираешься сбежать?
На последних словах его голос срывается на всхлипы.
- Нет, Вилан, - пытаюсь успокоить его тихим голосом. Все еще боюсь, что мы потревожим Чжана, и он разозлится. Но брат все-таки срывается на крик:
- Я не хочу оставаться в этом доме! Я не хочу оставаться с ним! Я хочу с тобой, Мими!
Он вскакивает на ноги, вытирая слезы, которые все же хлынули из глаз и прозрачными бусинами покатились по щекам. Не глядя на меня больше, он бросается к выходу во двор.
- Что за шум?! - раздается крик Чжана. Из его комнаты слышится грохот. Кажется, отчим что-то уронил.
На раздумия у меня остается лишь пара секунд. Слышу как распахивается дверь в комнату Чжана. Тогда тоже скорее поднимаюсь, придерживаю подол юбки и бегу за братом.
Выскакиваю за дверь, прямо в носках, позабыв про обувь, сбегаю по ступенькам с деревянной террасы и несусь к отрытой калитке. Сзади доносятся возмущенные крики Чжана. Но я уже не вслушиваюсь.
В один миг ловлю себя на мысли, что я действительно в каком-то роде сбегаю из дома. И с некоторой очень эгоистической, а возможно, глупой стороны, я даже рада этому.
Вилана я нахожу в соседнем дворе. Он сидит под старой вишней на маленькой покосившейся лавочке. Ее смастерил покойный хозяин этого дома.
- Вилли, - я топчусь рядом, боясь подойти. Брат кажется маленькой испуганной птичкой, готовой вспорхнуть с ветки и кинуться прочь, если сделать хоть одно неловкое движение. - Давай поговорим.
Мальчик хлюпает носом, ковыряет пальцем деревянную лавку, но все же кивает. Я медленно приближаюсь и аккуратно, все еще остерегаясь его спугнуть, присаживаюсь рядом.
- Вилли, мне действительно надо уехать, но этот год пролетит очень быстро. Ты ведь сможешь присмотреть за нашим домом? Он мне очень дорог, ты же знаешь?
- Знаю, - бормочет, не поднимая головы.
- И ты тоже мне очень дорог. Во всем мире нет никого роднее. Знаешь? - я стараюсь заглянуть брату в глаза, но он упорно отворачивается.
- Знаю.
- И я никогда не брошу тебя! Я ухожу только для того, чтобы выплатить долг.
- Но это ведь из-за меня… - он еще сильнее горбится, будто хочет сжаться и исчезнуть. Но я нежно касаюсь его плеча:
- И из-за тебя тоже, - чувствую как тело мальчика вздрагивает под моей рукой, но чуть сильнее сжимаю пальцы: - Теперь ты будешь знать, что воровать плохо. И за это последует кара. Тебе целый год придется жить с Чжаном. Ты выдержишь такое наказание?
Вилан, наконец, поднимает голову. Его губы мелко дрожат, а во взгляде скользит сомнение.
- Вилли, ты должен быть сильным! - напоминаю ему. - Тебе придется дождаться меня! Я погашу долги, а возможно, смогу и немного заработать, если попадутся хорошие хозяева. А когда я вернусь…
Мой голос льется тихо и спокойно, как воды мелкой речки, что протекает за нашим городом. Под шум вишневой листвы и легкие дуновения ветра, я сочиняю для брата спокойную и мирную сказку. Вилан слушает меня и постепенно успокаивается. Я прижимаю его к себе, обещая то, в чем сейчас сама не уверена, но очень хочу думать, что именно так и будет. Да, этот год придется потерпеть. Будет нелегко и ему, и мне. Но когда я вернусь все изменится.
