Вся его поза выражала превосходство. Длинная шелковая туника с расширяющимися книзу рукавами была ярко-голубой и местами поблёскивала серебристой вышивкой. Волосы свободно стекали по плечам и спине, словно золотое руно, а идеальное лицо, которое при бесстрастности своего носителя могло бы показаться еще более прекрасным, чем у учителя рисования, было уродливо искажено злой насмешкой.
- Эрхо*! Куда же смотрит моя сестрица??? Она точно сошла с ума! Это же не «райдэ», а груда костей!
И в этот момент я поняла, что вода совершенно не скрывает моих торчащих ребер и маленькой вздернутой груди, которая мне, после прежнего шикарного бюста на Земле, казалась почти отсутствующей.
Я вспыхнула до кончиков ушей и… просто пулей выскочила из бадьи, едва не окатив эльфа водой с головы до ног. Он успел молниеносно отскочить, что доказывало его невероятную прыть и силу, и воззрился на мой тощий зад с мгновенно вспыхнувшим гневом.
Схватив кусок ткани, служащий полотенцем, я стремительно завернулась в него и посмотрела на эльфа ответным гневным взглядом. В упор, даже не пытаясь опустить глаза, как здесь было принято.
Мираля, похоже, глубоко поразила моя дерзость. Поразила настолько, что он аж целых пару мгновений таращился мне в лицо своими синими глазищами, в которых всё ярче вспыхивали маленькие зеленые огоньки.
А потом переместился. Я даже не увидела этого движения, потому что в тот же миг была грубо вдавлена каменным телом в стену позади, в то время как чужая рука схватила меня за подбородок, заставляя смотреть возвышающемуся эльфу в глаза.
- Смеешь пялиться на меня, рабыня… – прошипел он голосом, в котором прорезались угрожающе нечеловеческие нотки. – А ты знаешь, что за такое я с легкостью могу лишить тебя глаз? И лишу!!! Смотри же теперь в своё удовольствие…
Мне было реально страшно. Синие глаза, которые с такого расстояния казались ни капли не похожими на человеческие, всё ярче вспыхивали зелеными огоньками, которые заставляли морщиться и испытывать всё более усиливающуюся боль в голове. Грудная клетка, придавленная весом мужского тела, не могла сделать вдох, конечности вмиг ослабели. Сознание собралось уплыть куда-то в неведомые дали, не в силах сопротивляться подавляющей силе, исходящей из этих страшных глаз. Но где-то в глубине естества вдруг родилось глубокое возмущение.
В памяти всплыли тяжёлые эпизоды моей прошлой жизни.
Ночь, темень, лай голодных собак. Отец безбожно пьет на пару с приятелем, а я – семилетняя, сижу на старом пороге во дворе и отчаянно мёрзну. Мать исчезла еще полгода назад. Наверное, её всё это достало. Она сбежала, так и не попрощавшись со мной. Действительно, зачем ей ещё такой балласт? Жизнь и без меня тяжела.
Так для чего же меня родили тогда???? Лучше бы меня не существовало!!!
Смех в доме, пьяные крики. Я ёжусь и не могу перестать клацать зубами. Вой собак ближе, в животе учит от голода, а в душе полное отчаяние, которое семилетняя девочка точно не должна знать.
Но я чувствую подобное не в первый раз. Мне больно, мне не хочется жить…
Однако глаза всё равно сухие. Ни слезинки, ни даже предательского блеска в них нет. Только ярость, которая вдруг вырывается наружу в противовес глухой тоске.
Я стану сильной! Сама, без помощи взрослых!!! Добьюсь невозможного и не погибну!!! Меня не растопчут – не дамся. Зубами выгрызу себе благополучие!!! Всем пьянкам, предательствам и смертям назло!
