Прошло довольно много времени, и наконец из палаты стали выходить приглашенные на встречу. Последними в створе двери появились Святослав с княгиней.
Увидев разряженную Малушу, Святослав обернулся к матери и спросил:
– Кто такая? Не узнаю…
– Малуша, дочь Коржа, – коротко ответила она.
– Дочь Коржа? – вскинул брови Святослав. – Хороша собой…
– Можешь пойти свидеться с батюшкой, – бросила княгиня Малуше, и девушка немедленно сорвалась с места, направляясь к гридне.
– Ишь, шустрая какая! – восхитился Святослав.
Ольга ничего не ответила, только сердито сдвинула брови.
Гридни, увидев красивую девушку, вразнобой закричали:
– Иди, красавица, к нам, мы тебя приголубим!
– Пойди-ка ко мне, унотка, я тебе что-то покажу…
Но Остер и Кожема остановили их:
– Это дочка Коржа и наша племяшка. Кто ее обидит, то будет иметь дело с нами.
Гридни, хоть и успевшие принять хмельного вина, ссориться с братьями, приближенными к Святославу, не решились.
В сторонке уединились отец с дочкой.
– Тебя не обижают? – спросил Корж.
– Нет, все хорошо, – ответила та, ласкаясь к отцу. – Княгиня вон даже взяла меня себе в услужение и подарила новое платно.
– Баское, – похвалил отец.
– А тебя не ранило? – обеспокоенно спросила Малуша. – Все в порядке?
– А я тебе что-то привез, – хитро сощурился Корж.
Он вытащил откуда-то узелок и передал Малуше.
– Что это? – спросила она.
– А ты разверни, глянь.
Малуша развязала тряпицу и увидела красивые колтки[73].
– Ой, это мне? – воскликнула девушка.
– Тебе, Мала, тебе.
– Где ты взял такие?
– У половца. Он, видно, для своей жены у кого-то забрал.
– А какие они, половцы? Страшные?
– Дикие, – подумав, ответил отец. – Росточком помене нас будут, налетают стаей, а телесней-то слабоваты. Чуть что – бегут без огляда… Глазки у них узеньки, словно щелочки. А страшные ли? Зевать с ними не след – тотчас стрелу схватишь. Стреляют они ловко.
– А хазары? – допытывалась Малуша.
– Такие же, как половцы. А ну их всех…
– Дальше-то что? – встревоженно спросила она. – Не пойдете в поход-то боле?
– Дак это, как княжич рассудит. Это не нам решать. Думаю, даст охолонуть.
– А как вы спасли княжича? Расскажи…
– И об этом ведомо?
– Комонник, которого вы прислали от вятичей, сказывал.
– Да лесные тати обстреляли нас. Ну, мы их и порубили. Ты лучше скажи: тебя точно не забижают здесь?
– Нет, нет… Только вот княгиня Милана бродит какая-то злая, все ей неладно.
– Помнит, как княгиня Ольга выслала Прекрасу. А сердится из-за безделицы.
К ним подошел молодой гридень Вогул и спросил Коржа:
– Так эта красавица твоя дщерь?
– Да видишь, как незаметно из малого птенчика превратилась в голубку.
– Истинно голубица, – подтвердил гридень. – Сказывали дворовые, что нравом зело добра и ласкова.
Малуша зарделась от похвалы и попыталась спрятаться за отцом.
– А ты не робей, красавица, – не отставал Вогул. – По нынешним временам такие ахаты и лалы[74] не часто встречаются.
И, обращаясь уже к Коржу, добавил:
– Поговаривают, что вас распустят по селищам. В сей раз дается роздых. Ратать не станем.
– Надолго ли? – отозвался Корж.
– А тут за нас другие головы тревожатся, – ответил Вогул и, поклонившись Малуше, отошел.
– Правда, что вы домой едете? – взглянула на отца Малуша.
– Пока от княжича ничего такого не слыхал, – ответил тот. – Только вот дома-то никто не ждет…
На глазах девушки показались слезы.
– Ну, ну, полно, – начал успокаивать ее отец. – Не мочи новое-то платно. Княгиня к тебе по-доброму относится, сыта, здорова, и то ладно…
