Рациональность как фундаментальная характеристика социальных систем. Постнеклассический (универсумный) подход - страница 10

Таким образом, рациональность в значении законосообразности предстает как совокупность рассуждений, явлений и фактов, способов поведения, выражающих действие объективных законов. Здесь оппозиция «рациональное – иррациональное» становится близкой категориям порядка и хаоса (беспорядка), где порядок есть воплощение рациональности, а хаос представляет собой непредсказуемую индетерминированную стихию иррационального. В социуме порядок конституирован законосообразными формами социальности, обнаруживает свойства повторяемости и самовоспроизводимости данных форм, в то время как социальный беспорядок (хаос) связан с возникновением случайных комбинаций социальных сил, явлением дисфункции в социальной системе, возникновением непрогнозируемых и непредсказуемых последствий рациональных социальных практик. Примером рациональности в данном значении служит такая исторически сложившаяся форма социальности, как бюрократия. Вместе с тем, будучи воплощением формальной рациональности и поэтому олицетворяя собой порядок и целесообразность, бюрократия способна продуцировать сущностно иррациональные результаты. Как отмечает Р. Коллинз, нередко такие результаты оказываются расточительными и создают новые проблемы: «Программы, проектируемые для уменьшения безработицы, могут продуцировать инфляцию; постановления, проектируемые для увеличения безопасности, могут вызывать разрушительные расходы и снижать производительность»63.

Данная интерпретация рациональности несвободна от ограничений, препятствующих построению общей ее теории. Так, понятие законосообразности в гносеологическом и онтологическом аспектах утверждает различные трактовки рациональности: в первом случае рациональность есть характеристика познавательных процессов, во втором − фундаментальное свойство социальных систем. При этом данные теоретические инструменты во многих случаях не дают эффективного способа интерпретации рациональности социального поведения индивидов и групп в конкретных обществах. Как показал А. Шютц, в повседневной социальной жизни индивиды руководствуются не столько логически выверенными достоверными знаниями, сколько типическими представлениями и предположениями, догадками о действительности, в которых имеются разрывы, пробелы, пропуски64. Другое ограничение состоит в зависимости рациональности от актуального уровня человеческих знаний: явления и связи, обусловленные еще неизвестными законами существования и развития реальности, должны считаться иррациональными. С этой точки зрения рациональность в данной версии есть характеристика актуального состояния познания как процесса отражения реальности.

6. Рациональность как эффективность. В научных текстах, обсуждающих проблему рациональности, нередко производится смешение таких ее критериев, как целесообразность и эффективность. При подробном рассмотрении данные критерии оказываются не идентичными. Так, целесообразность как максимальное соответствие целей и средств их достижения представляет собой идеально-типическую модель, выражающую логическую связь цели и средств ее достижения. Такая модель предполагает абстрагирование от контекста, в котором происходит процесс достижения цели, от конкретных его условий, вмешательство которых определяется как помехи, приводящие к отклонению от рациональной нормы действия. Категория эффективности, напротив, выражает связь выбора средств деятельности и контекста его осуществления, предполагает учет средовых факторов − реальных условий, в которых происходит целедостижение. Так, Р.Д. Хунагов, исследуя рациональность организационных структур современного общества, определяет ее как характеристику соответствия целей и структуры организации потребностям общества и параметрам среды. При этом указанное соответствие выражено в понятии эффективности: «насколько эффективно данный тип организационной структуры реализует свои цели в данных условиях среды»