– Пэтро!.. – по щекам заключённой заструились быстрые счастливые слёзы. – Ты здесь! Как же это?..
– Да, Рада, твой непутёвый названый братец наконец-то пришёл проведать тебя, – смущённо отозвался гость, покосившись на стоявшего к ним спиной священнослужителя. – По правде сказать, без мэтра Буша мне бы вряд ли это удалось… Как ты здесь? Надеюсь, все эти несчастья не сломили тебя?.. Посмотри, что я принёс.
С этими словами неудавшийся философ и миссионер, а ныне уличный музыкант, извлёк из плетёной корзинки несколько сальных свечей.
– Их запах, конечно, может привлечь крыс…
– Ах, Пэтро, – грустно перебила Рада, – в этом нет большой беды, поскольку мыши и без того чувствуют себя здесь полноправными хозяевами.
– …зато тебе больше не придётся коротать дни в кромешной темноте, – с этими словами посетитель запалил от факела одну из десятка свечей.
– Спасибо! – искренне поблагодарила пленница и чмокнула в щёку довольно улыбающегося братца.
Последний жест был обращён скорее к Михелю: от узницы не укрылась реакция священника на её первый радостный порыв. В юной красавице взыграло детское желание отомстить мучителю, заставить хоть немного страдать.
Услышав звонкий «чмок», Буша развернулся со скоростью атакующей змеи и обжигающим взглядом пригвоздил к месту перепуганного Пэтро – нерадивого ученика, которому некогда давал уроки теологии, риторики и философии.
– Мэтр, вы не могли бы оставить нас одних? – вызывающе спросила Рада, сжав холодными пальчиками ладонь названого братца – этот жест придал ей мужества.
Настоятель побледнел от негодования: дикая ревность, желание проучить наглую девчонку, боязнь вновь испугать её взрывом ярости – смесь эмоций туманила разум; слова комом застревали в горле. Да как она смеет!.. А этот остолоп?.. Разве для этого разыскивал бывшего наставника и умолял помочь – чтобы сжимать теперь маленькую ладошку?! Ради звонкого поцелуя, подаренного другому, священник, рискуя всем, протаскивал непутёвого ученика в темницу?!
– Мэтр Буша, – самым беспечным тоном, на какой только был способен под прожигающим взглядом учителя, заговорил Пэтро, опасаясь, как бы реакция на выходку сестрёнки не сгубила их всех, – мне в самом деле нужно поговорить с Радой, вы помните?.. Думаю, четверти свечи нам вполне хватит. Если вы будете столь любезны…
Священник, поколебавшись несколько мгновений, молча направился к лестнице, перед этим на секунду с такой силой сжав запястье ученика, что тот невольно поморщился. Понять красноречивый взгляд ревнивого влюблённого было несложно.
– Ох, Пэтро, что же мне делать?.. – пленница сокрушённо прошлась по тесной камере. – Если бы Гожо… Постой!.. Ты ведь можешь найти его? Скажи, что меня ждёт смерть, если только он не явится и не расскажет, как всё случилось на самом деле!.. Гожо, конечно, спасёт меня!
– Златоокая моя малютка, понимаешь, – осторожно начал посетитель, зная, что придётся ранить чувства сестрёнки, и желая хоть как-то смягчить удар, – боюсь, Лайош не захочет фигурировать в этой истории… Его имя будет запятнано скандалом, что может повредить военной службе…
– Что значит какая-то служба в сравнении с жизнью невинного?! – воскликнула узница, а через мгновение сникла и без сил опустилась прямо на холодный пол тюремной камеры. – Он говорил то же самое, этот треклятый святоша… Что Гожо не придёт за мной. Что он… скоро женится…
