– Гривен? – округлились у меня глаза и слегка отвисла челюсть. – Это же столько много. Нам никогда столько не заработать.
– Ты заработал тем, что победил, – слегка толкнул меня в плечо Силантий, усмехаясь. – Ты победитель. Смотри, не подведи родичей.
Я перевел взгляд на Кудеса. Он усмехнулся мне одними глазами, мол, ничего не поделаешь. Придется жить с этим.
– Так для тебя бы плотники и бесплатно отдали бы избы, но Кудес сказал, – Силантий покосился на волхва, – что всякий труд должен быть оплачен. Я бы и без этого договорился. Есть еще избы, если здесь жить не захотите.
– Тут место подходящее, – сразу высказался Кудес. – Холмы рядом. Места пустынные, но до Подола и толчеи недалеко. К тому же на следующую зиму, как я вижу, на другое место перейдем.
Силантий только лишь вздохнул, задорно мне усмехнулся, упер руки в боки, а потом и говорит, обращаясь ко мне:
– Готовься. Все тебя видеть хотят. Пиры будут. Ремесленники столы накроют вскоре. Не появиться нельзя.
Я перевел взгляд на Кудеса. Он только лишь слегка кивнул, подтверждая слова Силантия, еще и добавил:
– Надо не только в форме быть, но и речи умные уметь говорить, когда это нужно, да и себя показать так, как это следует в ситуации и тут тебе, что бы я тебе не говорил, никто, кроме тебя, не справится. Себя нужно показать и на других посмотреть. Без этого не будет нам ничего в дальнейшем.
Добросвет только лишь усмехнулся.
– Так что мне с весны не пахать, не сеять? – слегка разочарованно спросил я.
– Привычка, вторая натура, – отреагировал Силантий. – Ты ему одно, а он тебе два. Ты ему о людях, а он тебе о пахоте.
– Успеешь за плугом походить, – успокоил меня Кудес. – Нам дела важнее предстоят, чем землю с утра до вечера пахать и сеять в нее зерно. Добросвет, что слышно о тех волхвах и их помощниках, которые Аратынь с семьями вовремя покинули?
Добросвет вздохнул и кратко рассказал о том, что случилось. Упомянул он и о Добронраве. Кудес внимательно выслушал друга, вздохнул и постановил:
– Добронрава к себе возьмем, если он того захочет. Может, кого-то из его товарищей прихватим. Хорошо, что пока их не преследуют.
– Есть распоряжение от Руфия примечать места, где волхвы скрываются и кто им помогает, – уведомил Силантий, вздыхая.
– Руфий это кто? – спросил я, видя, как помрачнели лица присутствующих.
– Глава тайной службы при Владимире и Добрыне, – за всех ответил Кудес. – И он, что хуже для нас, входит в силу. При нем воевода Рудольф, который получил кличку Рудый Пес, Вулисар и Навратим, еще один княжеский советник по тайным поручениям. К ним добавь варяжских воевод Ильгуна, Азара, некоторых других мужей, вот ты и получишь всех тех, кто нам мешать будут. О князе и Добрыне я не говорю. В любом случае они будут делать вид, что не причем, чтобы ни случилось. Уразумел сейчас, кто нам мешать и противостоять будет? И это далеко не все главные действующие лица. С князем нам надобно так себя вести, чтобы не подставиться, с другой стороны, чтобы его симпатия на стороне нашей была. А для этого, что надо делать? Быть убедительным. А что нужно для того, чтобы быть убедительным? Проявить силу там, где нужно и так, как нужно, – сам себе ответил Кудес. – И тебе, Илюша, это делать поначалу одному придется. Мы, конечно, – обвел взглядом Кудес друзей, – тебе поможем, но без тебя – никак.
Я задумался. Такого мне Кудес еще никогда не говорил, а волхв смотрел на меня добрыми глазами, в которых то и дело пробегали озорные искорки и молчал, изучая мою реакцию. Вздохнул я, по лицу рукой провел, как будто на нем была борода, а потом, переведя руку за голову, слегка помассировал затылок, чтобы лучше думалось. Затем пришел черед висков. Кудес выжидал. Добросвет и Силантий тоже молчали.
