– Приоткрой, я взгляну, – требует милиционер[2].
Вор приоткрыл, инспектор смотрит на меня через щёлочку, я скулю, гавкаю, брыкаюсь, пытаюсь привстать, головой в крышку упёрся. Присмотрись, товарищ милиционер, у меня поводок обрезан, присмотрись: шлейка есть, эмблема. Ну, посмотри внимательно! Это же ворюги! Воры! Эх, как бы я сейчас крикнул слово номер пять – «Помогите»!!! Но тут мой «гроб» снова захлопнулся.
– А зачем вы её в багажник засунули? – спрашивает сержант.
– Ну а куда её? – смеётся ворюга. – Нагадит ещё, весь салон провоняет.
Скотина ты безмозглая, да я полсуток выдерживаю без выгула. Нас и этому в школе учат.
– А-а-а, – отвечает инспектор. – Ну ладно, счастливого пути.
Вот она – собачья жизнь. Небось человека в багажнике увидел бы, поднял бы на ноги всю милицию. А тут, дескать, какая-то собака лежит. Эх, люди-люди… Одни в магазин не пустили, другие похитили, третьи проворонили. Вторые, чего доброго, и пришибить могут. Нет, думаю, раз о деньгах заговорили, не прикончат. Уже хорошо. Куда же они меня везут?
Минут через двадцать остановились. Слышу, дверь какая-то скрипнула. Открывается багажник, и я вижу какой-то сарай. Эти сволочи подъехали так, что мне пришлось прямо туда и прыгать. Как только я оказался на земле, машина отъехала, а дверь тут же захлопнулась. Под потолком маленькое оконце. Лучик освещает противоположный угол. Вокруг какие-то бочки, вёдра, банки из-под краски, тряпьё всякое. В общем, вольерчик не из приятных. Таких, наверное, и в японской тюрьме не сыщешь. Похитители стоят под дверью и беседуют. Они и не догадываются, что я всё понимаю.
– Куда её теперь? – спрашивает один.
– Нужно объявление дать, – говорит второй. – В газету. «Продаётся лабрадор, кобель, дрессированный, недорого». Сразу клюнут.
– А откуда ты знаешь, что он дрессированный?
– Ты чё, дурак, что ли? – рассмеялся бандит. – Это же поводырь. Они все команды понимают.
– Нужно, чтобы немного пожил здесь, на даче, пусть обвыкнется. Как ты его сейчас продавать будешь?
– Ну, пока объявление выйдет, прикормим.
Э-э, ребята, не знаете вы меня. Я своих подопечных до гробовой доски не забуду. Так что не питайте иллюзий. Ничего у вас не выйдет. Даже если продадите, всё равно убегу. А покупатель потом приедет и настучит вам «по кумполу», как говорил Иван Савельевич. Будет вам потом «бабло»…
– Слушай, так у нас же ни документов на неё нет, ни родословной, – говорит один.
– Так потому и напишем, что недорого, – отвечает второй. – Скажем, хозяин умер, так, мол, и так.
– Опасно! – говорит первый. – Её нужно в другом городе продавать, даже в другой области.
– Да не гони, – отвечает второй. – Какая другая область, пока продадим, больше бензина прокатаем. Всё будет пучком, не сомневайся…
Ушли мои супостаты.
Так, нужно обследовать эту вонючую конуру. Скоты, хоть бы воды оставили. Засунули в каземат, а о том, что мне вода нужна, не подумали. Да что вода, они даже шлейку не сняли. Сволочи! Миролюбивый я пёс, доброжелательный и ласковый, но как же я ненавижу некоторых людей. Вы уж меня извините, пожалуйста. Хотя… разве это люди? Уверен, вы и сами их так не назовёте. Какие это люди? Шавки… обыкновенные бездушные шавки.
