– Значит – нормалды! – Ворон улыбнулся. На столе лежал томик Ницше.
– Только у меня совсем времени на все это нет. А жаль.
– Наверное, жаль.
Потом они вышли на лужайку перед домом, а потом началась свадьба.
Сейчас солнце покинуло зенит, и темный стеклянный колпак лифта перестал слепить глаза, утратив часть своих зеркальных свойств. Но не совсем. И быстрый солнечный зайчик пару раз блеснул на ровной глади стекла. Вполне возможно, кто-то баловался. Игнат смотрел на колпак лифта, где отражались причудливо изогнутые деревья за домом у реки, и в этом зеркале темно-синее небо, почему-то оранжевый росчерк – след реактивного самолета, снова деревья и еще что-то… Всего лишь мельком, какое-то быстрое, почти неуловимое движение.
Игнат молча покинул застолье и прошел в дом. Поднялся на третий этаж, в библиотеку, и какое-то время смотрел из окна. Не очень долго. Невзирая на весь бардак, что творился сейчас в жизни Игната, его глаз все еще не утратил профессиональной цепкости и… странного умения разгадывать знаки, символы, которые постоянно посылает нам окружающий мир. Только многие люди слепы, они не видят и не понимают знаков. Может быть, это и хорошо – для каждого существует свое, особенное, зрение. Кто-то видит внутри предметов, кто-то – внутри себя, а кто-то видит знаки.
Игнат поискал в библиотеке телефон и обнаружил причудливый старинный аппарат с дисковым набором. Он молча улыбнулся и подумал, что Лютый, конечно, всегда был забавным. И всегда умудрялся делать так, чтобы вещи соответствовали своему назначению. В каком-то смысле он был словно кудесник или древний царь Мидас, умевший превращать в золото все, к чему прикасался. Только Мидас закончил не очень хорошо, в конце концов эта способность и погубила его. Игнат набрал номер мобильного телефона и попросил Лютого немедленно подняться в библиотеку.
– Что случилось, Ворон?
– Давай срочно. Кто у тебя отвечает за безопасность?
– Охрана?! Глуня…
– Давай сюда своего Глуню.
…Они простояли у окна библиотеки недолго, минуты три. Ворон, Лютый и Коля Глущенко, крепкий и, как Игнат убедился, довольно профессиональный малый, отвечающий за вопросы безопасности. Игнат был уверен, что они не заставят себя ждать и снова покажутся. Так оно и случилось.
– ОМОН, – произнес Глуня.
– Вот мудаки неуемные! – бросил Лютый.
– Ну что, Володь, звонить Севастьянову?
– Звонил уже. Он их убрал, а они вот снова вернулись.
– Что происходит, Лютый? – спросил Игнат.
– Да слышали уже… У меня ж тут полный дом братвы! – Лютый усмехнулся. – Формально – они пекутся о спокойствии в поселке, вот и кружат вокруг дома, как вороны…
– А не формально? – Игнат усмехнулся: сравнение с воронами пришлось как нельзя кстати.
– Не знаю… Денег хотят! Сейчас снова брякну Севастьянову. Нет, сюда они не полезут. Им уже объяснили, что у Лютого вовсе не криминальная сходка. Севастьянов понимает: если что, у него жопа будет красная, как у мартышки.
– Понятно. Ну давай, звони. Глуня, выходить к ним пока не надо. Только после того, как Лютый дозвонится. – Игнат даже не заметил, как начал давать распоряжения.
Может быть, и это были знаки. Где-то Ворон прочитал, что наши поступки есть символы нас самих. Сказано точно, ничего не возразишь. Только вот солнечные зайчики – это мог быть бинокль или… отражение неприкрытого окуляра оптического прицела. Обычно их закрывают, чтобы не было таких вот зайчиков. Если это бинокль, то возникает вполне законный вопрос: зачем кому-то пялиться на стеклянный колпак лифта, да еще на уровне третьего этажа? Если же это случайный блик оптики, то вопрос ставится совсем по-другому: зачем отряду ОМОНа в составе подразделения понадобился снайпер?
