Поймав удивленный взгляд Димки, Ольга Александровна смутилась:
– Я не сторонник силовых методов, но с этими молодыми людьми иначе нельзя. Слов они не понимают.
– Мама, ребятам опасно идти домой. Эти гады могут очухаться…
– Александр, что за выражения?! – возмущенно воскликнула Ольга Александровна.
Сашка мгновенно перестроился:
– Мама, эти субъекты федерации могут прийти в себя и нанести моим друзьям легкие, а может, и тяжелые телесные повреждения.
От такой тирады Маша, Димка и Егор застыли с открытыми ртами. Надо ж такое выдать!
– Значит, твои друзья ночуют у нас, – не терпящим возражений тоном заключила Сашкина мама.
– Меня потеряют.
– Баба Глаша с ума сойдет от беспокойства.
– Никто никого не потеряет и не сойдет с ума, – уверенно заявила Ольга Александровна. – Я сейчас схожу к вашим родным и предупрежу, что вы останетесь у нас.
– А если они нападут на вас? – покраснев, спросила Маша.
– Не посмеют.
– А если посмеют? От них так несло самогоном! Спиртное, обида и жажда мести – страшная смесь, они могут напасть на вас, – беспокойно возразила Маша.
– Не посмеют.
– Посмеют – не посмеют, а на всякий случай возьмите вот это. – Маша протянула Ольге Александровне черный баллончик с нерусской надписью.
Женщина с интересом повертела его в руках:
– Слезоточивый газ?
– Нервно-паралитический. Папа из-за границы привез.
Ольга Александровна накинула плащ, сунула в карман баллончик и ушла. Ребята расселись по табуреткам и молча смотрели друг на друга.
– Ребята, простите меня, – склонил голову Сашка.
– За что? – немедленно откликнулась Маша.
– Ну, за этих отморозков. Если бы меня не было с вами, они бы не пристали.
– Брось. Мы бы все равно с ними столкнулись и… не поладили, – заверил Димка и повернулся к Маше:
– Так это ты их баллончиком уложила?
– Я, – охотно подтвердила Маша. – Сначала Жеку, когда он… – она посмотрела на Сашку, – пришел в себя от Димкиного удара, потом Аркадия отрубила. А Жиганова Сашка лопатой отоварил. Ничего, что я употребляю такие слова?
– Мне-то все равно, кто какие слова употребляет, – отозвался Сашка. – Меня мама третирует, я же на судью учусь.
– На кого? – хором спросили ребята.
– На судью, – пожал плечами Сашка. – А что?
– Странный выбор, – пожала плечами Маша.
– Закономерный. Моя мама – бывший следователь, папа – оперативник.
– А где твой папа? – ляпнул непосредственный Егор.
– Погиб, – хлюпнул носом Сашка. Справился с собой и пояснил: – Банду наркоторговцев брал. Его убили, а их отпустили за недоказанностью.
– Как это? – вскинулась Маша.
– А вот так, – печально ответил Сашка. – У наркоторговцев денег много, кого-то подкупили.
– Судью?!
– Может, и судью. Поэтому я хочу стать грамотным и неподкупным судьей. Вот и учусь помаленьку.
– Где? – удивилась Маша.
– Дома. Пойдемте, я покажу вам свой кабинет.
При этих словах Димкино сердце екнуло от зависти. Надо же, у Сашки свой кабинет! А у них с Егором одна комната на двоих.
Вслед за Сашкой они вошли в отделанный деревянной рейкой кабинет. Вдоль стен до потолка тянулись полки с книгами, у окна громоздился письменный стол, на столе – старинная «лампа Ильича» с зеленым абажуром.
Димка внимательно осмотрел книжные полки. Один отсек до отказа забит детективами в твердых обложках, начиная от Конан Дойля и Агаты Кристи и кончая Марининой и Донцовой. Второй отсек занимали неинтересные книги – «Криминалистика», «Судмедэкспертиза», «Речи известных адвокатов», «Уголовный кодекс», «Уголовно-процессуальный кодекс» и так далее, сплошные кодексы.
