На кухне Галка поглощала бутерброд с черной икрой и объясняла Алле диспозицию любовной атаки:
– Значит, кадр из параллельной группы… Тогда тебе надо задружить с кем-нибудь из тех девок, а потом пойти к ним на суарэ. Там закадришь свой пьяный объект в полутемной доверительной обстановке.
– Галя, это тебе всё легко, а я не привыкла с кем-то даже разговаривать, если мне этого человека до этого не представили, – лепетала Алла со страдальческим выражением на хорошеньком личике. – Может, ты сама войдешь в его окружение и потом, как бы между прочим, познакомишь меня с Олегом?
– А то! – Галка трахнула серебряной вилкой по тарелке. – Конэкшен! Мы так всё и спроворим! И заодно я для себя кого-нибудь оторву. Есть там у них среди пипла какие мэны с богатой дворянской биографией? Знаешь, хочется чего-нибудь исторического, чтобы истории красивые рассказывал, понимэ?
– У них учится Сергей Нарышкин. Это древняя фамилия. Его предки боярили ещё при Петре.
– Заметано! Когда приступим к реалити-шоу?
– Можно прямо сегодня. – Алла просияла от счастья.
– Извините, – Отец Рыкалин вдвинулся на шаг в кухню. Чопорный римский профиль излучал деловую активность. – Алла, я пошел на работу. Позже пришлю слесаря, он сменит замки, поэтому пока никуда не уходи. До свидания, Галина Алексеевна.
Галка закивала на прощание и поднялась со стула, как воспитанная девочка. Алла принужденно пробормотала: – Конечно, папа.
Николай Семенович величаво удалился. В прихожей хлопнула дверь.
– Ну, теперь придется ждать слесаря, – обреченно проныла Алла.
– Ничего! Мне всё равно надо подготовиться, переодеться, – весело возразила Галка. – Можно я опять залезу в твой прикид? – Она схватила принесенный с собой пакет.
– Конечно, одевай. Я тут пока немного приберусь. Предки у меня строгие, сама, наверное, заметила.
– У меня точно такие! До того, как они умотали в Англию, я подвергалась каждый миг домашнему насилию! – прокричала Галка уже из коридора. Она быстро подбежала в гостиной к книжному стеллажу, смела с полки коробку «Мажи нуар», бросила микрокамеру в пакет, принялась в темпе переодеваться в Алкины вещи. Резко повеселевшая от удачно провернутой эскапады с определением тайного кода сейфа, Галка громко проорала рэповский припев эстрадного хита про Стрекозу.
В сумке мобильник заиграл мелодию из «Призрака оперы». Галка схватила аппарат цвета «мираж». Из трубки вырвался злобный дискант Сани-Трафарета:
– Ты где застряла, Галюха? Ворюганы давно срыли, я тут загораю, как пентюх, а меня уже люди ждут. Тащи быстрей «Мажи нуар», мне камеру надо вернуть. Чем быстрей, тем дешевле!
– Здравствуйте, Лев Борисович, я к вам смогу попасть только ближе к вечеру. Сейчас я сильно занята, бегу на конференцию по искусству танца. Как только освобожусь, я вам перезвоню! – выпалила Галка и отключила сотовый телефон, расплывшись в самодовольной улыбочке.
Небо над Сванетским хребтом было насыщенно синим, с контрастно-белыми облаками. В начале июня горы уже полностью покрылись буйной «зеленкой». Среди пологих вершин на небольшом плато стоял приземистый каменный дом. У входа была прибита доска с полинявшей надписью на грузинском языке: «Метеостанция». Недалеко от станции располагалась квадратная метеоплощадка. Она кое–как огорожена щербатым штакетником. Тропинки в бурьяне были протоптаны только к белым деревянным ящикам на подпорках, да и те заросли травой. Однако над площадкой к самому небу уверенно поднимались две металлические конструкции: флюгер и радиоантенна, что указывало на какое-то новое предназначение вроде заброшенного учреждения гидрометцентра. В километре от станции в низине просматривалось маленькое село Мардисубани, в трех километрах к северу проходила граница с российской Северо-Кавказской республикой.
