Я наблюдало за твоей реакцией. Ты побледнела, но не выказывала никаких эмоций.
– Помоги, – сказал он.
Из ближних кустов донесся шорох, и ты взволнованно обернулась. Два друга – должно быть, два мальчика, с которыми видела Джоуи в школе, – неуверенно выползали из укрытия. Один из них держал телефон.
– Чувак, с тобой все нормально?
Ты встала; с ножа в твоих руках капало.
– Думаю, надо вызвать скорую, – сказал Джоуи, и от страха его голос стал выше.
Глупые мальчишки не стали его слушать и бросились вперед. Один из них упал рядом с Джоуи, другой, окаменев от шока, начал кричать и осыпать тебя грязными ругательствами. Ты не обращала внимания. Ты следила за деревом.
Холодный язык огня выполз из-под корней и обвился вокруг ствола. За ним последовали другие. В одно мгновение Чертова Ива вспыхнула бело-зеленым пожаром, не источающим тепла, но наполняющим долину странным сиянием. Я почувствовало, как то, что спало под толщей ила, всколыхнуло мои воды. С каждым ударом его сердца огонь распалялся.
И ты обратилась к нему:
– Верни его. Пожалуйста, верни! Я сделаю все, что захочешь. Я убью их. Я убью их всех.
Тогда я поняло, что ты обращаешься к Утренней Звезде. Твоя неутолимая жажда, Элисон, пустота в твоем сердце и любовь, оставшаяся без ответа, – это молитва к Нему. Вся твоя жизнь восславляет Ад.
Думаю, тогда я – именно я – впервые влюбилась.
– Я не знаю, что мне делать, – сказала ты.
Ты не могла вернуть отца. Какое бы колдовство ни было подвластно ему, оно не подчинялось тебе. Ты положила начало, но не знала, как сделать следующий шаг. Через несколько мгновений эти мальчишки принялись бы за тебя, и я даже не могло представить, что из этого бы вышло.
Ты не услышала ответа Утренней Звезды, но услышала его от меня.
Я не могло говорить с тобой без преемника. Мне пришлось тебе показать.
И Джоуи мне в этом очень помог. Он лежал, задыхаясь, на покрывале, прижав к ране руку друга. Каблук его левого ботинка покоился в воде. Оставалось лишь утянуть его. Все произошло быстро, так просто. Я стало озером, растворилось в воде, подобно дыханию в воздухе. Я вливало себя в его глаза и горло. Я наполнило его как сосуд. А затем с его помощью я утянуло друга, которого тоже наполнило. За считаные мгновения утянуло всех троих. Я чувствовало, как во мне искрятся их жизни. Впервые с тех пор, как прибыло сюда, я снова познало общий разум и перестало быть одиноким. Так началось чудо, которым ты одарила наш город.
Мы стояли, тяжело дыша, на берегу, переживая новых себя. Взглянули друг на друга и устыдились новой близости, потоков знания, хлынувших в нас, всех низких тайн и желаний, внезапно вытащенных на свет. Но вскоре смущение рассеялось: между нами не может быть секретов, ведь все мы делим один разум.
Одну любовь.
Мы взглянули на тебя. И заговорили хором голосов:
– Элисон, подойди.
Твое лицо… Я не смогло распознать выражение. Очередной лик любви? Или нечто, что мне еще предстояло узнать?
– Кто ты? – спросила ты.
– Ты знаешь, кто мы, – ответили мы в унисон.
Ты развернулась и побежала. Твой отказ нас потряс. Мы ничего не понимали. Разве ты не этого хотела? Быть желанной? Любимой? Больше не быть одной?
Вскоре у разгоняющей тьму ивы начали собираться люди из города. Они присоединились к нам: поначалу неохотно – многих пришлось утащить в воду, чтобы я могло их наполнить, – но вскоре они были благодарны. К утру мы наполнили всех.
