Рапсодия для двоих - страница 14

Невзрачную пухляшку с раскосыми по-татарски глазами и коротенькими, кривыми ножками, казалось, никто не замечал. Разве что её мать, любившая проводить унизительное сравнение Светкиной внешности то с сестрой Анечкой, то с соседской Танькой, а то и по очереди со всеми гуляющими во дворе детьми. И, конечно же, не в её пользу. Поэтому несчастная Светка не хотела выходить на улицу в сопровождении матери и её любимицы Анечки, гордо выбегавшей из подъезда в новенькой красной курточке и оранжевых сапожках, застёгивающихся на настоящую молнию.

По требованию матери девочки должны были чинно ходить по двору, крепко взявшись за руки, демонстрируя тем самым настоящую женскую дружбу и крепкую сестринскую любовь. Светкины всхлипывания и Нюркины ужимки, как магнитом, притягивали косые мальчишеские взгляды. Мерзкое хихиканье и откровенное постукивание то по виску, то по тощим пацанским попам сопровождали каждый шаг странной парочки. Крохотная Анечка, крутившаяся у материнских ног, весело щебетала:

– Ведь правда, мамочка, я самая красивенькая и самая любименькая твоя доченька? И ты никогда-никогда меня не разлюбишь?

«Взрослая» Светлана, слыша слащавые Нюркины причитания, молча уходила подальше от воркующих женщин. Грустно понурив голову, она незаметно утирала солёные слёзки, бегущие тоненькими ручейками из её раскосых глаз. Как-то раз, во время очередной Нюркиной выходки, в женский разговор вмешался приехавший на обед отец, Иван Сергеевич Громушкин.

Увидев горько плачущую Светлану и корчащую рожи Анечку, мудрый мужчина сразу же понял, где собака зарыта. Иван Сергеевич низко наклонился к старшей дочери, бережно взял в свою огромную ладонь её мокрую от слёз ручку и по-взрослому поцеловал каждый пальчик.

– Немедленно прекратить нюнить. Неужели ты не понимаешь, доченька, что они просто тебе завидуют? Ни у кого из девчонок нет таких чудных глазок, как у тебя. А пальчики твои вкуснее мармеладки. Ни одна королева не сравнится с тобой по красоте ножек. Все мальчишки твои будут, когда вырастешь, – закончил свою хвалебную речь улыбающийся отец, направляясь к подъезду.

– А тебе, Софья Андреевна, должно быть стыдно доводить девчонку до слёз. Ты же взрослая женщина, мать двоих дочерей. И не пристало их ссорить и натравливать друг на друга. Чтобы я больше никогда не видел, как Светка плачет из-за Нюрочки, – грозно проревел глава семейства.

С того момента её мать прекратила откровенные сравнения своих дочерей, доведя до абсурда их коллективные прогулки по двору. Вспоминая грозный окрик своего мужа, она торопливо присаживалась на маленькую скамеечку у самого крайнего подъезда. Аккуратно лузгая семечки, Софья Андреевна как бы ненароком покрикивала в сторону прогуливающейся парочки:

– Анечка, тебе не жмут сапожки? Светочка, завяжи-ка Анечке потуже шарфик, а то сестрёнка простудится. Какая же ты неповоротливая, Светочка! Снова упала, дурёха!

Девочкам не нравилось постоянно держаться за руки. Но под пристальным материнским взглядом им приходилось волей-неволей продолжать изображать великую любовь и горячую дружбу. Вскоре Светлана пошла в свою первую школу, и, на радость обеим сестричкам, их совместные прогулки прекратились сами по себе.

Снова пришли колючие воспоминания о давно прошедших временах. Понимавшая умом, что изменщик-отец поступил гадко по отношению к своей семье, Светка всё же обожала его и готова была бежать за ним хоть на край света. Даже повзрослев, она необычайно тосковала по их редким встречам, всегда происходившим в присутствии матери. Софья Андреевна не оставляла их наедине даже на секундочку, не разрешая ни слова лишнего произнести, ни наскоро обняться на прощание.