Рапсодия для двоих - страница 36

Детским мечтам свойственно приходить некстати и незаметно уходить в далёкое никуда. Валечкину красивую мечту тоже поглотило такое же красивое далёко. Она и вспоминать перестала и об Эйфелевой башне, и о загадочной Моне Лизе. На первое место вышла доченька, заняв все мысли молодой матери.

Тем временем разговор плавно катился, по пути затрагивая то блудливую кошку Маньку, то юродивого Гриню, то бородатого ветеринара Костика, запросто вылечившего погибающего пёсика Николашку. Безбашенной хозяйке, забывшей своего питомца на улице, а потом, рыдавшей навзрыд, предлагая чуть ли не машину за его спасение, тоже досталось по полной программе.

Чтобы не потерять тонкую нить застольной беседы, Валентине приходилось вслушиваться в пустую болтовню сидящих за столом женщин. А беззаветно любимый Париж уже жадно манил её своими огнями, и в ушах звучали тихие голоса, нежно мурлыкавшие старинную французскую песенку о любви.

Ничего криминального в том нет, что юная девушка задумывала побег из родной страны на чужбину, где всё ей казалось и красивее, и доступнее, и слаще. Но для взрослой замужней женщины такие мысли были уже преступлением не только против родных пенат, но и против своей семьи, где она прожила почти пять лет.

Валентина, получившая неплохое правовое образование, вполне смогла бы найти брешь в современном законодательстве, чтобы без лишних проблем выехать за рубеж вместе с дочерью. Тем более, что и денег у неё теперь было в достатке. Копеечные акции, подаренные ей Михаилом Петровичем в качестве свадебного подарка, не так давно взлетели в заоблачную высь, принеся своей хозяйке весьма ощутимую прибыль. Валентина легко сложила два плюс два, и все деньги тут же перевела в Парижский филиал офшорной компании, где она числилась не то главным бухгалтером, не то начальником отдела по связям с общественностью.

Денежная афера прошла на удивление гладко, не вызвав лишних вопросов ни у финансового директора, ни у мужа Валентины, ни у приунывших в последнее время зарубежных инвесторов.

Молодой семье, привыкшей жить на широкую ногу, теперь приходилось потуже затягивать пояса, отказавшись и от дорогих ресторанов, и от морских путешествий на собственной яхте, отослав из загородного дома всю прислугу. Оставшихся свободных денег едва хватило только на садовника и домработницу, исполнявшую не только всю домашнюю работу, но и присматривавшую за Виолеттой-младшей.

Валентине, умевшей лгать с самым правдивым выражением лица, было не впервой придумывать для своего мужа невероятные истории. Каждый раз хитрая сказочница сплетала красивый венок из чистой правды, милой полуправды и абсолютной лжи. В ход шли длинные рассказы об успехах дочери в освоении французского языка, мимолётное упоминание о прибавке жалования нянечке за её усердие и убедительное обоснование капитального ремонта в Парижском офисе. И в качестве десерта – очень рискованное осуждение неумеренной расточительности Виолетты-старшей, смягчённое абсолютной уверенностью в положительных тенденциях на мировом рынке ценных бумаг.

Ложь во имя благих намерений – что же это такое? Валентина и сама не знала, для чего она складывала в уме циферки и слова, чтобы потом выдавать их всем подряд. Но таким странным образом в её разгорячённой головушке родилась реанимационная программа для медленно сползающей в кювет офшорной мамы. Коварная задумка Валентины непременно должна была сработать в течение двух-трёх месяцев, но не где-нибудь, в никому не известной Тьму-Таракане, а в блистательном Париже.