– Может Тихий знает? – кивнул он в сторону орка, следящего за клеткой, в которой и находился изрезанный Тугар.
– Эй тихоня, ты ничего от «правой руки» не слышал?
– Не мешай, я смотрю за обрубком. И наших не буди, не то вломят и будут правы.
– Да, ага, обосраться.
– Лежи-лежи обрубок, станешь змеёй – зарублю, – топориком пригрозил орк с прозвищем Тихий. – Я хорошо вашу породу знаю, двоих завалил.
Через два с лишним часа начали подниматься остальные охотники. Некоторые спустились к реке, другие выше по берегу к деревьям, где и справляли нужду.
– Борук, а может отправимся навстречу? Вдруг маг не сдюжил против твари какой? – спросил орк что умывался.
– Я тоже хотел спросить.
– Ука гетак вад, онрас вад. (Я сказал ждём, значит ждём)
– Варнла ла? (Долго?)
– Вуор мирдгат. (До обеда)
– Тихий давай спать, Кратор тебя заменит, а когда пожрём и я подойду. В обед отправляемся, если сейчас не лечь потом не успеешь, да и в бою не поможешь, сонный будешь.
– Я не хочу, спать.
– Гул. (Иди) – повелел тот же орк с именем Борук, что был правой рукой отсутствовавшего лидера.
– Гордум. (Хорошо) – Согласился охотник, после чего ещё раз помахал топором у клетки с молчащим всю ночь Тугаром и забрав шкуры, на которых сидел, пошёл искать место у реки, где не было бы мокро.
– Самрук арс хара ра? (Самрук, как рука?)
– Под-орож, ворн тотат аир на сарка. (Заживёт, только сражаться пока не смогу)
– Той на дорга. Диварн. (И не нужно. Отдыхай)
– Прошу прощения что получил рану в бою.
– Напомни Самрук, откуда ты родом?
– Марол отвали от него.
– Я же с уважением спросил, просто у нас в Ундр-Думе так не принято. Извиняться за раны.
– Как-же, с уважением. Скажи ещё что не заметил отметины, которые в северных семьях принято ставить.
– Я что знаю как там у них заведено?
– Сказал орк что родился почти под боком у архимага. Наверное, в самые суровые зимы вы с семьёй туда через границу переезжали. Тепло, солнце светит, а дни какие чудесные, да Марол?
– Может врёт? Я вот бывал в деревне такой немалой и там жители белые орки, неженки все поголовно. Стыд и грязь белоорочьей расы!
– Генаард! Ука гетак лас ор ер той ворн еен ана. Отума атос кеса акенат. Орду оркан, ова той лак моса – арокхум варн, ом парар дивара ом хет левеерм. Улта хет торинга, стат, ал сомарда дорб алталид. Баер ги Урданааг, сор арс ди, ал дааром ока енеен, укасаю гул ит орам са-наад. (Довольно! Я скажу вам кое-что и только один раз. Помните историю своего народа. Эти орки, да и все мы – потомки тех, кто заслужил жить на этой земле. Они строили башню, город, а также некоторые селения. Многие в Урданааге, думают, как ты, а потому лишь единицы насовсем уезжают из своей страны.) – Выслушав старшего, орки молча стали заниматься своими делами, в основном доставали запасы и завтракали. В их рацион входили: вяленое мясо в виде окорока, с которого ножами строгали полоски, а также плотные булки тёмного хлеба. Вместе с тем в казане готовился отвар из сушёных трав, цветов и ягод, что были собраны в орочьих лугах, степях и лесах. Ели орки много, чтобы держать форму, ведь были почти все рослые и крепкие.
Агиетар, после того как поймали Тугара, вновь почувствовал себя ненужным блуждающим духом. Помогать он не собирался, потому как считал, что сам орк заслужил случившееся с ним. Бывший учитель выслушал его рассуждения и ему они показались какими-то бандитскими. Сам Агиетар мог сделать многое с обретённой силой, но не желал смерти живым, тем кто чувствует силу ветра и течение реки, наполненной жизнью, тем кто может есть и пить, и тем, у кого есть к кому вернуться. Агиетар одновременно желал улететь в сторону своих родных городов. Анила – в котором жили родители и старики, коим осталось не так много до перехода в мир духов. Ингана – в котором он работал и дополнительно набирался знаний. Хотелось посмотреть на детей, которых он передал другому преподавателю, когда ушёл.
