– Офицеры и прапорщики, ко мне!
Семеро ответственных по ротам отделились от общего строя и побежали трусцой к командиру части. Выполнив последние три шага строевым, они встали в линию, лицом к нему. Семёнов удивлённо осмотрел подчинённых:
– Это всё? Где остальные? Где командиры рот? Где командиры взводов? Расчётное время прибытия по тревоге уже прошло! Почему я вижу только суточный наряд? – с каждым словом негодование всё нарастало.
Семеро молчали.
«А, всё равно уже спалились!» – подумал Антохин.
Лицо командира налилось краской:
– Филиппов, где твой командир роты?
– Товарищ, я… – прапорщик замялся.
– Товарищ полковник, командиры рот убыли отмечать получение очередного звания майором Полевиным, – решил закончить начавшийся допрос Антохин.
– А их оповещение? С ними выходили на связь? – полковник повернул голову к сержанту взвода связи.
– Товарищ полковник, они – вне зоны доступа вышек! Нет связи! – отчеканил сухой, темноватый связист.
Губы полковника задрожали, глаза начали наливаться кровью. Он закричал:
– Нет связи, мля? Да пошёл ты, полковник, да? Под трибунал всех этих говноедов! Отмечают они там, ослицы чпокнутые! Это они на меня болт забили? На меня?! Молокососы минетные! – подчинённые впервые видели таким обозлённым этого по обыкновению сдержанного человека. Его привычный размеренный голос сейчас бушевал так, что заставлял подрагивать коленки. Антохину казалось, что вот-вот кому‑то прилетит в челюсть прикладом командирского автомата. – Я их в такие части сошлю, мля: к чёртовой матери!
Гнев немного утих, Семёнов поправил съехавшую каску, сделал глубокий вдох и медленный выдох.
– Ладно. С ними потом разберусь, – командир части на пару секунд задержал взгляд на ночном небе, сплюнул и продолжил. – Немедленно выдвигаемся в пункт «Канва», старый пункт «2‑9». Перед полком поставлена задача: прибыть в район операции, оказать помощь в ликвидации и отлове животных, заражённых бешенством. Правила ведения огня – защита от нападения инфицированных зверей. В районе эпидемия, мы включены в состав карантинного кордона.
«Что? Какие на хрен звери? Какой карантин? Мотострелковая бригада стала отделом егерей? Они совсем там с ума посходили?» – в голове Антохина возникло множество вопросов.
– Берём максимальное количество техники с орудиями на борту. Через пятнадцать минут полк должен погрузиться в колонну из грузовиков, стоящую на пандусе у выезда из части. Авторота уже выгоняет автомобили из боксов. Кулибин!
– Я! – раздался бас лейтенанта.
– Отправь один взвод к складам – погрузить боезапас полка. А сейчас всем подразделениям на плацу наполнить магазины боевыми патронами из «оружеек» рот. Всё понятно?
– Так точно!
– Выполнять! – сказал командир и замолк. Будто выругался.
– Есть! – Антохин, как и остальные, развернулся на месте и пошёл в сторону своего подразделения.
«Звери, кордон, боевые патроны, техника с бортовыми орудиями для отлова лисиц. Хрень!» – мысли не давали прапорщику покоя. Вернувшись к строю он громко произнёс:
– Первая рота, наполнить магазины! Проверить бронежилеты, подсумки, ИПП! У нас боевой выход.
***
Колонна грузовиков, усиленная тремя бронетранспортёрами, медленно ползла по извилистой грунтовой дороге шириной в полторы колеи. В кузове машины, которая шла впереди, из‑за плохо закреплённого, болтающегося на ветру тента, были видны сидящие на лавках солдаты. Гул моторов висел в воздухе, подлесок, начинавшийся от придорожной канавы, с обеих сторон просвечивался фарами. Из рации на плече Антохина периодически раздавались приказы командира полка: «Направо! Здесь – налево!» На соседнем сиденье шмыгал своим коротким широким носом водитель – молодой тощий солдат лет двадцати трёх. Он постоянно сморкался через опущенное стекло: паренька мучала простуда, взявшаяся летом непонятно откуда. Водитель поворачивал руль вслед за манёврами ехавшего впереди автомобиля, лишь кивая при каждой вылетавшей из рации команде. Это был странный, только ему одному ведомый диалог, в котором одобрялось всё сказанное полковником. Парень умудрялся держать одинаковую дистанцию между машинами. Получалось везде: и на участках, где приходилось резко тормозить из-за ям или колдобин, и на промежутках с ровным покрытием, когда командир приказывал: «Ходу!» Своё дело этот срочник знал хорошо, каким бы чудным или нелепым не выглядел со стороны.
