Тихонько поднявшись с постели, он направился к детской, стараясь ни на что не наткнуться в темноте. Дверь была полуоткрыта, но лежал ли ребенок в постели, Роберт разглядеть не мог. Внезапно его охватило ощущение, что мальчика в комнате нет, и он бросился к детской кровати.
Кьяртан мирно спал в своей постели, и Роберт испытал невероятное облегчение. Все, слава богу, в порядке.
На цыпочках он вернулся в спальню. И в тот самый момент Роберт услышал какой-то звук за окном.
Занавески были задернуты, так что Роберту оставалось полагаться лишь на свой слух. Ну да, на улице действительно кто-то есть.
Бросив взгляд на крепко спящую Сюнну, Роберт подошел к окну, осторожно отодвинул занавеску и выглянул наружу.
Он не сомневался, что кого-то увидит, но все же испытал немалое удивление.
Посреди сада стояла одетая в черное фигура. На ней было некое подобие плаща с наброшенным на опущенную голову капюшоном, а лицо она – или он – прикрывала руками.
Роберт словно к месту прирос – его сердце на мгновение остановилось, а потом снова заколотилось с бешеной скоростью. Единственное, что он испытывал в тот момент, был неописуемый ужас.
Он невольно закрыл глаза, пытаясь убедить себя, что воображение сыграло с ним злую шутку, а когда снова их открыл, фигура в черном по-прежнему стояла за окном.
Роберту показалось, что она смотрит на него в упор, – неужели все дело в его неуемной фантазии?
Секунды тянулись, словно вечность; Роберт постарался взять себя в руки и думать логически, хотя больше всего ему хотелось распахнуть окно и наброситься на это проклятое существо. Однако он понимал, что таким образом он лишь разбудит Сюнну и Кьяртана.
Фигура в черном по-прежнему неподвижно стояла в саду.
Тогда Роберт выскользнул из спальни, поспешил к входной двери и попытался отпереть ее как можно тише. Повозившись с чертовой цепочкой, он выбрался наконец наружу и бросился в сад. На все ушло не больше минуты, но и этого оказалось достаточно – теперь в саду не было ни души. Роберт огляделся по сторонам, но никого не увидел. Лишь калитка старого кладбища Хоулаветлир, что располагалось через дорогу, слегка покачивалась, будто кто-то совсем недавно ее открывал.
В голове у Роберта мелькнула мысль броситься в темноту и как следует обследовать территорию кладбища, но он прекрасно понимал, как легко запутаться в этом лабиринте, да и отдаляться от своего жилья было теперь не совсем разумно.
Лишь снова оказавшись в доме, он почувствовал, что весь дрожит.
11
Видавший виды красный автомобиль Исрун все еще служил ей верой и правдой, но она отдавала себе отчет, что он может выйти из строя в самый неподходящий момент. Как бы то ни было, в это хмурое мартовское утро он без всяких инцидентов доставил ее на работу.
Затянутое тучами небо отражало ее внутреннее состояние – это вечное томление из-за того, что болезнь стала брать свое. Исрун постоянно думала о том, какой поворот примут события, и размышляла об этой болезни и на работе, и после работы, и по ночам, когда ее мучила бессонница.
Получив журналистскую премию, Исрун обрела право выбирать задания, которые были ей по сердцу. И Мария, как главный редактор, решила (к неудовольствию Ивара), что Исрун нужно заниматься новостями, которые имеют отношение к полицейским расследованиям.
Однако на ее собственное душевное состояние все те трагические события, о которых она готовила репортажи, оказывали далеко не лучшее воздействие (впрочем, прослушав курс психологии, Исрун сильно сомневалась в существовании души).
