– Если ты меня не пустишь, я в полицию позвоню, – угрожающе рычу.
– Ага, давай. Дерзай. Будет интересно послушать, что они тебе ответят…
Ударяю плечом мужу прямо в солнечное сплетение. Какой же он гад и придурок?! Зачем он так со мной поступает?! Закусив губу до боли, пытаюсь сдержать подступающие слезы. И только становлюсь злее от несправедливости. И с еще большей агрессией «пробиваю» себе путь домой.
– Ох, – внезапно Миша отступает в сторону. Хватается за бок, и мне хватает этой доли секунды, чтобы прорвать оборону.
Отталкиваю его в сторону и вихрем залетаю в квартиру.
– Стой! – натужно ревет муж.
И внезапная догадка о том, что здесь кто-то есть помимо Миши, становится очевидной.
– Где она? – цежу сквозь зубы, устремляясь к спальне.
Сердце в груди бьется с такой силой, что становится больно дышать. Перед глазами все плывет. Реальность искажается. Хватаюсь за ручку двери и на мгновение зависаю. Во рту вмиг пересыхает. Меня мучают сомнения. А я уверена, что готова к тому, чтобы увидеть любовницу Миши? Или… готова к тому, что за этой дверью окажется моя сестра. И что я буду делать, если все-таки там будет Вика?
Тело простреливает молнией. Зажмуриваю глаза и толкаю дверь.
– Блять! Ты что творишь?! Дура! – бешено ревет прямо мне в ухо Миша.
Я открываю глаза и… Пусто. В спальне никого. Только с синего экрана телевизора вещает новости какой-то репортер.
– Где она? – голос срывается на хрип.
Миша больно перехватывает меня за локоть и с силой толкает в сторону входной двери.
– Психопатка, ты реально думаешь, что я приведу сюда и подвергну опасности ту, которую люблю? – с презрением в голосе задает вопрос.
От той небрежности, с которой он произносит эти слова, моя кожа покрывается липкой испариной. Одежда мгновенно прилипает к телу, и я чувствую себя от этого погано, как будто кто-то вылил на меня ведро с грязью.
Мне становится очень противно от осознания того, что у меня к этому чудовищу, к этой лживой скотине были чувства, была привязанность, была… любовь…
Челюсть сводит до судорог в скулах от бессильной ярости и негодования, которые бушуют в душе.
– Отпусти меня, – цежу сквозь зубы и силой бью пяткой по ступне мужа.
– Черт! – а дальше идет отборный мат, от которого уши сворачиваются в трубочку.
К лицу приливает кровь. Выворачиваю руку из его пальцев и устремляюсь в кухню. Как только оказываюсь в помещении, тут же захлопываю дверь, подставляю под ручку стул. Отступаю на несколько шагов назад. И, затаившись, прислушиваюсь к тому, что происходит за дверью.
Дыхание то и дело сбивается. Нервы на пределе. Паника долбится в грудь нарастающим пульсирующим шаром. Никогда бы не могла подумать, что мне придется воспользоваться подобными уловками со стулом. Я видела такие хитрости только в кино.
От резкого удара в дверь задребезжали натянутые нервы.
– Пошел вон! – крикнула, но голос не слушался, потому получилось совсем пискляво и испуганно.
– Марина, не нагнетай обстановку. И не заставляй меня применять силу, – угрожающе произнес муж.
– Пошел вон. Это мой дом. Сейчас позвоню отцу и все ему расскажу. Дождешься того, что останешься с голой задницей. Но это будет справедливо. Ведь именно в таком виде я тебя и подобрала, – со злостью отвечаю ему.
Где-то в подсознании скользить предостережение, что перебарщивать не стоит. Что дверь в кухне не железная и при желании ее можно разнести в щепки, но я все же надеюсь на здравомыслие Миши. Не мог же он вместе с совестью и мозги утратить.
