– А ты чего не ешь? – Алка замерла и подозрительно уставилась на брата. – Что, на сухую не лезет?
– Да ладно тебе, – Колька отмахнулся от нее. – Я как в тот раз ушел от тебя, так ни разу и не выпил. С Володькой встречался, долго разговаривал.
Он внимательно посмотрел на сестру:
– Кстати, Ал, а где Серега?
– Хотела бы я знать! – она от возмущения даже приподнялась на стуле. – И вещь у меня забрал и смылся!
– Да ладно тебе, не перегибай! – Колька потер шею. – Я боюсь, не случилось бы чего с ним.
– А что с ним может случиться-то? – Алка фыркнула. – Он ничего не находил.
В тот вечер они долго разговаривали, впервые за последние пять лет. Алка не могла поверить в происходящее. Разговор заходил обо всем, кроме одного: той ужасной ночи, которая перевернула всю их жизнь.
Даже про Стасика Колька спрашивал, чем удивил и ужасно обрадовал ее. Смеялся вместе с ней над его детскими шалостями, утверждая, что этим тот пошел в мать. Алка кинулась оспаривать, и кончилось тем, что они, как в детстве, начали кидаться подушками.
Много позже, глядя в темноту, Алка заплакала: она вдруг поняла, что вновь обрела брата. Уткнувшись в подушку, чтобы не разбудить его, она вздрагивала от беззвучных рыданий.
– Малыш, ну ты чего? – на плечо ей легла рука брата. – Не надо, успокойся.
Алка, глотая слезы, прошептала:
– Коленька, миленький, если бы ты знал, как я скучала по тебе! По такому, какой ты сейчас! По такому, какой ты был всегда!
– Ну, плакса! – протянул Колька дрожащим голосом, гладя ее по голове. – Перестань, успокойся! Все хорошо!
Алка уставилась на него в темноте, пытаясь уловить выражение его лица:
– Колюнь! Ты ведь вправду любишь меня со Стасиком?! Ведь так?! – она опять заплакала.
– Ну а кого мне еще любить, по-твоему, дуреха! – Колька поцеловал ее в лоб. – Давай спать. Дни предстоят напряженные.
Потрепав ее взлохмаченные волосы, он продолжил:
– Я не хочу, чтобы ты влезала во все это дерьмо! Дело это еще хуже, чем я мог предположить!
– А откуда ты знаешь? – она попыталась приподняться, но он придержал ее за плечи.
– Спи, говорю! А то ремня получишь. Я ж тебе говорил, с Володькой долго разговаривал. Всех тонкостей он мне не открыл – не имеет права. Но кое-что пояснил. Дела плохи!
– Вот елки-палки! Мне и Серега говорил, что дело – дрянь!
Алка закуталась в одеяло и замурлыкала, как котенок:
– А я теперь ничего не боюсь, раз за меня горой такие мужики стоят.
– Ну, ты не очень-то расслабляйся, – ухмыльнулся в темноте Колька. – Все, что от тебя требуется: сидеть тихо и не высовываться. Поняла?
– Ага, – сонно пробормотала Алка…
Истинное значение его слов она поняла только утром.
Когда проснулась, брата уже и след простыл. Постель была аккуратной стопочкой сложена на кресле. Завтрак стоял на столе, накрытый полотенцем.
– Умничка! – напевая, Алка приняла душ и набросилась на завтрак.
Пока она ела, ее не отпускало предчувствие, что она упустила что-то. Но вот что – никак не могла понять. Убирая продукты в холодильник, поняла: ключи! Он вчера ничего не сказал про ключи! Алка бросилась к двери. Так и есть – она заперта!
– Вот так братик! Вот так умничка! – она принялась колотить по закрытой двери. – Не высовываться! Куда ж здесь высунешься – пятый этаж!
Весь день она слонялась по квартире, не зная, чем себя занять. Несколько раз принималась смотреть телевизор, но выключала – когда находишься в таком раздражении, тяжело сосредоточиться. Колька так и не появился. Проснувшись утром и посмотрев на пустой диван напротив, Алка начала в остервенении мутузить подушку: «Вот гад! А если он запил?! Мне что, здесь сидеть до скончания века?!» Хотя в глубине души была уверена, что запить он не мог. И если он так поступил с ней, значит, причина была более чем уважительная.
