– Россия победит… Я хотел сказать СССР победит в войне, – он заметил, как переглянулись комполка с комиссаром. – Девятого мая тысяча девятьсот сорок пятого года. Потом парад. Америка много сделает для победы. Будут штрафные роты, куда наберут уголовников и всех, кто был в плену, и будут кидать на пулемёты до последнего солдата. Вырастут новые города, построятся новые корабли и самолёты. Гагарин полетит в космос. Интернет будет!
– Заканчивай комиссар, – бросил комполка и вышел из землянки.
Они верили Коле! Злые коммунисты ему не верили! Они смотрели на него как на предателя. А ведь он всегда хотел правды! Она горькая, но она – правда! Так говорил учитель истории! Гитлер вовремя начал войну, иначе Сталин оккупировал бы Европу. А это вообще не хотят слушать про будущее. Как сказать им всю правду? Они отравлены коммунизмом! Европа несёт нам свободу, а они сопротивляются! Варвары!
– Вот, вроде, о победе в войне говоришь, а звучит так, словно для тебя это самая большая трагедия. Не понимаю я тебя Страшнов! Отец – коммунист, всю гражданскую прошёл, два ранения! Брат – командир Красной Армии. А ты – предатель. В голове не укладывается. Я ведь обещал твоему отцу за тобой присмотреть, а получается, что потерял тебя, не разглядел в твоей душе гнили. Как ты стал таким, Николай? И когда? Две недели назад в твоих глазах читалась комсомольская решимость, а сейчас ты сидишь на стуле как кусок дерьма. Как ты мог предать свою родину, страну, товарища Сталина, своих боевых друзей? Как?
Комиссар резко встал и закурил очередную папиросу.
– Отцу твоему ничего не скажу, – и вышел из землянки.
– Самохин! Турбегенов! – закричал особист, и когда они появились в проходе, указал на Колю пальцем. – Этого расстрелять! Отведите к болоту и приведите приказ в исполнение. В военных условиях цацкаться с предателями, добровольно перешедшими на сторону врага, я не собираюсь. О выполнении доложить!
Колю схватили за воротник и грубо вытолкнули из землянки. Под молчаливыми взглядами красноармейцев он стушевался, в душе всё бурлило. Его хотят расстрелять! За правду! И расстреливать будут те, кто не понимает ничего, что на самом деле происходит! Эти вон, тоже, смотрят с ненавистью. Убийцы освободителей.
Они прошли две линии обороны, и вышли к небольшому лесу. Винтовка воткнулась стволом в спину, и Коля оступился, потеряв равновесие, упал.
Взрыв! Земля рванулась вверх и скрыла небо. Что-то тяжёлое опустилось на голову и отключило сознание.
Коля вздрогнул, ладонь превратилась в кулак, сжимая землю. Голова гудела, слегка тошнило. Не в состоянии понять где он и что с ним, он пополз. Куда? Кто его знает. Лишь бы двигаться и ощущать, что он жив. Сознание постоянно находилось на грани. Только осознать окружающее и своё состояние, Коля не мог.
Сознание вернулось от толчка обо что-то твёрдое, запаха лекарств и крови. Он застонал и тут же услышал тонкий девичий голос.
– Очнулся! Захар Трофимыч!
Коля поморщился от резкого звука, вызвавшего боль в голове и приступ тошноты.
– Что тут у нас? Ага. Сильная контузия. Фамилию свою помнишь? – тёмные глаза через стёкла круглых очков внимательно следили за движениями раненого.
Коля хотел назвать своё настоящее имя, но в памяти всплыл тучный особист с диким криком: расстрелять! Боль в голове усилилась. Всё, до чего додумался он в этой ситуации, так слегка мотнуть головой в знак отрицания.
