– Я не понял, Арчи. Вы сказали, что в комнате осталось все, как при жизни отца. Но в течение трех недель кто угодно мог заходить туда.
– После осмотра дома полицейскими я закрыл комнату на ключ. На следующий день, когда нам сообщили заключение судмедэкспертов, мы заходили туда вместе с сестрой. Она лишь заглянула внутрь, расплакалась и вышла. Я же остался ненадолго, пересматривал бумаги. Почему-то именно в тот момент я решил, что должен нанять детектива для проведения тщательного расследования. Я понимал, что полиция была слишком небрежна в своих выводах. Поэтому оставил в комнате все, как было при папе.
– Это очень хорошо, – задумчиво проговорил Макс. – А кто там убирает?
– Никто не убирает.
– То есть в течение трех недель никто не заходил в отцовскую комнату?
– Только мы с сестрой на второй день после смерти папы. И неделю назад, когда Максвелл вернулся из экспедиции, мы с ним заходили тоже. Оставались минут пятнадцать. Просто сидели на кровати и молчали.
– Арчи, мне нужно побывать там. И не просто побывать. Я бы хотел все осмотреть. Есть какие-то вещи, на которые вы могли не обратить внимание. А для расследования они могут быть важны. Детали… мм… записи в ежедневнике, лекарства.
– Ежедневник и все бумаги находятся в столе. Там же, кстати, я нашел медицинские рецепты от Муррея, дерматолога, еще некоторых специалистов. Лекарства в тумбочке у окна, в ящичке. Я вам все покажу. А завтра вы сможете осмотреть более тщательно. Ключ я вам оставлю. И предупрежу миссис Стюарт и Джона.
– Спасибо за доверие. Давайте вернемся к первоначальной теме. Кто еще, кроме доктора, полагает, что это несчастный случай?
– Практически все.
– Хорошо. Поставлю вопрос по-другому. Кто считает, что это убийство?
– Я.
– Только вы? – Макс не отводил взгляд от Арчибальда.
– Из родственников никто не считает.
– А не из родственников?
– Двое. Оба друзья отца. Сэр Роберт Мак-Лауд. Хотя он тоже немного родственник. Дальний. Троюродный брат отца. Моя бабушка по отцовской линии тоже Мак-Лауд. Так вот дядя Роберт считает, что отца убили.
– И кого же он подозревает?
– Мою сестру… – тихо произнес Арчи.
– А что не так с вашей сестрой?
– Она занялась… это долгая история. Вряд ли ее деятельность имеет отношение к делу.
– Арчи…
– Вам нужны подробности?
– Думаю, да.
– Хорошо. Но мне придется загрузить вас юридической тематикой. Боюсь утомить.
– Я потерплю, – Макс засмеялся. – Ваша сестра тоже юрист?
– В том-то и дело. Да, у нее есть юридическое образование. Но она работает… э-э… Сейчас попробую объяснить, в чем здесь проблема. Вы, наверное, не знаете, но в Великобритании предоставление юридических услуг в области гражданской и уголовной юстиции является серьезной отраслью национальной экономики. В год, по разным подсчетам, объем рынка таких услуг доходит до тридцати миллиардов фунтов.
– Тридцать миллиардов фунтов – это что, оборот рынка только юридических услуг?
Арчи кивнул.
– Ничего себе. Извините, я вас перебил. Но цифра впечатляющая!
– Да, эту сумму компании, различные организации и обычные граждане тратят на оплату участия юристов в подготовке и исполнении различных сделок, наследственных проблем, составлении всякого рода претензий и прочих услуг. – Арчи качнул головой, посмотрел на Макса. – Юриспруденция в нашей стране – это серьезный бизнес. Кроме того, вся система слишком бюрократизирована. Юристы находятся под контролем огромного количества организаций, которые регулируют их деятельность. Таких контролеров не единицы – десятки! Пфф… Министерство Юстиции, специализированное Управление в сфере юридических услуг, антимонопольный комитет, омбудсмен, различные регуляторы на рынках рекламы и финансов, общественные организации и масса других. Поверьте, их много. С одной стороны, результатом усилий всех этих органов является качество и прозрачность юридических услуг (недаром Лондон называют юридической столицей мира и центром «юридического туризма»), но, с другой стороны, чрезвычайная дороговизна предлагаемых услуг (всем этим организациям, как вы понимаете, надо платить!) повышает затраты юристов, которые они вынуждены компенсировать за счет клиентов.
