– Доча, ну ты где? Мы тебя ждём на старом месте, пёса тоже с нами, – я улыбнулась, услышав радостный голос мамы.
– Уже въехали, минут через десять буду.
Родители с нашим псом встретили меня на площади, рядом с автовокзалом. Я, конечно, думала, что Чаки меня не узнает, всё-таки, сколько прошло времени, пока его неродивая хозяйка соизволила приехать, однако мои мрачные ожидание не оправдались. Наш любимый рыжик кинулся меня облизывать, неустанно размахивая хвостом.
– На, мой сладкий, – поглаживая по голове, я вручила ему недоеденную булочку. Манёвр по отвлеканию Чаки прошёл успешно и, наконец-то я смогла посмотреть на родителей. Мама, улыбаясь сквозь слёзы, обнимала папу:
– Я так рада… – голос её сорвался, так как из глаз хлынул поток слёз.
– Ну, мам… – подбежала я к ней, чувствуя, что тоже готова разреветься.
– Девочки мои, радоваться надо, а не плакать, – усмехнулся папа, обнимая нас обеих.
– А мы радуемся, но по-женски, со слезами,– утёрла платком глаза мама и пристально на меня посмотрела,– ты ведь к нам надолго?
– Ну, уж точно не на неделю, пора уже и с семьёй побыть! Поехали домой, жутко есть хочется! – похлопала я себя по животу, который во время заурчал, подтверждая мою правоту.
Через полтора часа, поев, рассказав всё, что у меня случилось, я сидела в своей комнате, разглядывая старые фотографии, пока мама расчёсывала мои волосы.
– А это в Болгарии. Помнишь, как тебе там нравилось? Там ещё была такая красивая маленькая речка, как же она называлась?.. – мама на мгновение отстранила расчёску, вспоминая название,– Кирдим! Точно! Ты же постоянно туда убегала, хотя мы тебе запрещали.
– Ну конечно помню! – засмеялась я, – ты ещё пугала разными страшилками, что там живёт какой-то бородач, который утаскивает маленьких детей к себе в чащу леса и съедает. Бррр… – передёрнула я плечами, – как ты могла такую жуть мне маленькой говорить?
– Да что ты, Бог с тобой! Всё ведь не так было! Во-первых, эту историю придумала не я, а ты и рассказывала всем, кто приезжал к нам. И, между прочим, по твоей версии «Бородач» детей не ел, а просто запугивал. Ты была ещё той выдумщицей! Особенно после… – тут мама замолчала. Мы обе знали после чего. Прошло уже столько лет, а больно всё так же. Я взглянула на следующую фотографию, там я обнимала белокурую девочку, мою сестру. Она погибла, когда мне было восемь. Это была трагедия для всей семьи. Так рано я поняла, что значит потерять близкого человека. Мама долго не могла оправиться, папе, по натуре очень сильному человеку, тоже пришлось не сладко. Возможно после смерти Софьи, так звали мою сестрёнку, я изменилась. Я любила играть одна, долгое время не обращала внимания ни на своих друзей, ни на родителей. Нет, я всегда была рядом, но, когда было больно и хотелось плакать, я уходила.
– Мамуль, – я повернулась к ней лицом, – всё хорошо, вернее, я знаю, что всё будет хорошо. Я тебя очень сильно люблю!
– Я знаю, малыш, я знаю, – по её лицу скользнула тень, будто вся печаль на мгновение вернулась, – мы ведь не будем грустить, верно? Мы будем дальше жить и радоваться жизни!
– Конечно! – улыбнулась я, – кстати, ты помнишь, что я тогда придумала?
– Естественно! Ты ведь придумала себе своё королевство! Ох… Вот только название никак не вспомнить… Как же… Ил.. Ал…
– Эллания…– тихо произнесла я и лишь прозвучала последняя буква, как за окном грянул гром, да, причём с такой силой, что стёкла окна задребезжали,– ААА! – от испуга я упала с дивана, и больно ударилась коленкой,– там же погода замечательная была! Откуда гром?
