Дмитрий, склонившись, поднял с лужайки несколько фотографий. Он недоумевал. Его вид походил на вяленую воблу, которая висела на верёвке не первый год.
– Как? Как это оказалось у Таисии… Кто знал? Нет… Таисия… Нет… Таисия. Нет… Она ушла… Это всё…, – произнёс он.
Повеял небольшой ветерок. Дмитрий схватился руками за голову. Он разорвал несколько фотографий. На снимках он, в чём мама родила, прижимал к стенке оголённую Таню. «Как же так… Нет… Я не верю. Таисия ушла… Она ушла… Она ушла… Нет… Суки… АААА… ААА…», – размышлял он.
– ААААА… ААА, – громко закричал Дмитрий.
Хозяин виллы смутился. Он тихонько зашагал по площадке. Мысли путались. «Что она сказала? Она сказала, что у меня нет работы. Теперь нет работы… Как? Нет работы… Не может быть… Причём тут это. Почему у меня нет работы… Мне нужна эта работа… Нет. Таисия… Это всё Таня. Она это сделал. Дрянь такая… Вот стерва… Зачем. А кто ещё?. Больше никто не знал, что мы вместе… Я прикончу её… Нет. Таисия… Ты ушла… И больше не придёт. Но как же так… Таисия… Я же люблю тебя… И только тебя… Как же так… Этого не может быть…», – размышлял он. Дмитрий живо зашёл в гостиную. Он взял с небольшой барной стойки бутылку водки. И тут же уселся на кожаный диван. Голова гудела. Он быстро выпил сразу много прозрачной выпивки прямо из горла. Влага потекла по подбородку, а затем за шиворот и по шее. Он лихо замахал рукой. Заиграла мелодия на телефоне. Дмитрий взялся за оранжевый смартфон. «Блин мне звонит Трофим Адекватов. Директор. И что ему надо?…У меня сегодня выходной день…», – задумался он.
– Алло, – сказал Дмитрий.
– Алло… Алло…
– Алло… Трофим Аркадьевич…
– Дмитрий привет. Я звоню, чтобы огорчить тебя. У нас сокращается штат. И закрывается твоя должность… Поэтому ты уволен. И без выходного пособия. Зайди за документами, – спокойно сказал Трофим.
– Но как же так?
– Извини. Ничего не могу поделать… Все вопросы к моему заместителю. А я сегодня улетаю в Париж, – добавил Трофим.
– Что? Погоди… Как я уволен?…Вот сука… Он трубку положил… Сука. Сука. Сука ты. ААААА…, – громко закричал Дмитрий.
Хозяин виллы глубоко задышал. Он быстро выпил водки из горла бутылки. Его лицо просто пестрило багряным цветом. Он нервно зафыркал. Мысли путались. Голова чуть закружилась. Сердце забилось в груди, как шальное. Адреналин был на приливе. Глаза покраснели. Дмитрий, не выдержав, бросил свой дорогой телефон об стену. Тот развалился на несколько частей. Покатились небольшие болтики.
– АААААА… Сука, – громко закричал он.
Дмитрий, поднявшись на ноги, живо выпил большое количество водки. Влага текла изо рта по подбородку и прямо на пол. Он пил и не мог остановиться. Затем заметно пошатнулся. Дмитрий повалился на пол. Он выглядел невероятно потерянным. Его лицо походило на мордочку облезлого кота, которому приметно досталось от собрата. Пустая бутылка покатилась по гладкому паркету.
Над городом сгустились томные сумерки. Вдали ещё зрел яркий, красивый, багряный закат. Ветерок чуть поддувал. Дороги и переулки ярко озаряли лампы на телеграфных столбах. Местный, пьяный житель Василий Колянкин затянул матерную частушку. А затем коряво запел весёлую песенку. Он мучил баян. И, казалось, совершенно не умел на нём играть.
На трассе в полумраке ярко засияли фары. Замаячила литая фигура. Мчался крутой автомобиль на скорости сто пятьдесят километров в час. Мотор работал, как часы. В салоне Феррари громко играла ритмичная мелодия. За рулём восседал Дмитрий Мазуриков. Он вёл автомобиль одной рукой. Он тут же выпивал виски прямо из горла бутылки. В зеркале заднего вида отражались пьяные, красные глаза. Он ухмыльнулся. Дмитрий прибавил газа. Педаль уткнулась в пол. Феррари, взревев, понеслась по дороге, как призрачная ракета. Стрелка спидометра показывала сто шестьдесят километров в час.
