– Когда угодно.
– Никто не выходит на ринг, и уж точно не с Темплом.
Борн и Темпл разом обернулись на голос, раздавшийся из-за потайной двери в дальнем углу комнаты, откуда за ними наблюдал Чейз.
Темпл захохотал и снова повернулся к Борну.
– Видишь? Чейз знает, что тебе со мной не справиться.
Чейз налил себе стакан скотча из графина, стоявшего на ближайшем буфете.
– Это не имеет никакого отношения к Борну. Просто ты сложен, как каменная крепость. С тобой не справится никто. – Слова прозвучали насмешливо. – Кроме меня, конечно.
Темпл откинулся на спинку кресла.
– В любой миг, когда тебе захочется встретиться со мной на ринге, Чейз, я непременно высвобожу для тебя минутку.
Чейз повернулся к Борну.
– Ты обчистил Круса. – Он обошел комнату.
– Все равно что отнять конфетку у ребенка.
Темпл захохотал и встал, выпрямившись во все свои шесть с половиной футов.
Чейз смотрел, как тот пересекает комнату, направляясь к двери.
– Ты что, так и не подрался сегодня?
Темпл помотал головой:
– Борн меня опередил.
– Ну, время еще есть.
– Надеяться никому не запрещено.
Темпл вышел, дверь за ним плотно закрылась. Чейз вернулся к буфету, налил еще порцию скотча и подошел к камину, в который пристально уставился Борн. Тот взял предложенный стакан и сделал большой глоток золотистой жидкости, наслаждаясь тем, как она обжигает горло.
– У меня есть для тебя новости. – Борн выжидательно повернул голову. – О Лэнгфорде.
Сказанное словно захлестнуло его. Он девять лет ждал этого момента, и не важно, что именно сейчас сообщит ему Чейз. Девять лет он дожидался новостей о человеке, лишившем его прошлого, того, что принадлежало ему по праву рождения.
Его истории.
Всего.
В ту ночь Лэнгфорд отнял у него все – земли, деньги, все, кроме пустого особняка и нескольких акров земли в центре большого поместья, Фальконвелла. Глядя, как все это ускользает у него из рук, Борн не понимал мотивов старика.
Он жаждал одного – отмщения. Он так долго дожидался.
Потребовалось девять лет, но Борн восстановил свое состояние и даже удвоил его. Деньги, получаемые от партнерства в «Ангеле», а также несколько удачных инвестиций дали ему возможность создать владения, которые могли соперничать с любыми в Англии, даже самыми экстравагантными.
Но он так и не смог получить обратно то, что утратил.
Лэнгфорд держался за Фальконвелл крепко и отказывался продавать, несмотря на любую предложенную цену, какой бы могущественный человек ни делал предложение. А люди предлагали очень влиятельные.
Но он так упорно трудился и зарабатывал деньги не ради земель в Уэльсе, Шотландии, Девоншире и Лондоне.
Все это делалось только ради Фальконвелла.
Тысяча акров роскошных зеленых земель, бывших когда-то гордостью маркиза Борна. Земель, которые его отец, дед и прадед собрали вокруг особняка, передававшегося от маркиза к маркизу.
– Что? – Он увидел ответ в глазах Чейза еще до того, как тот успел что-то сказать, и выругался длинно и витиевато. – Что он с ним сделал, с моим поместьем?
Чейз колебался.
– Борн, – начал Чейз, осторожно подбирая слова, – он его не удержал.
В душу закрался холодный ужас.
– Что значит – не удержал?
– Лэнгфорд больше не владеет землями в Суррее.
Борн помотал головой, не в силах понять.
– И кто же владеет ими теперь?
– Маркиз Нидэм и Долби.
Мелькнуло воспоминание многолетней давности – тучный мужчина с ружьем в руке идет по грязному полю в Суррее, а следом бегут хихикающие девчонки мал мала меньше, и у самой старшей из них голубые глаза, серьезнее которых Борн никогда больше не встречал.
