Тогда главным считался внутренний мир, твоя позиция, кредо. И сейчас для неё в этом вопросе почти ничего не изменилось, хотя изменился мир вокруг. Глянцевые журналы, конкурсы красоты, призывы любить себя и тратить, тратить всё на рекламные штучки, чтобы стать неотразимой во всех ипостасях. Внешний блеск да прикроет внутреннюю убогость? Шквал идей массовой субкультуры захлестнул, обратил в свою веру даже скептический разум оригиналов.
Тогда в ней полыхал другой огонь. Она лелеяла свой маленький дар, мечтая взрастить талант, который, чего греха таить, приведёт её к славе. Юношеский максимализм, здоровые амбиции. Равенство и братство во всём, даже между полами.
Плохо это или хорошо – до сих пор не понятно.
С первого курса Юля развернула бурную деятельность, стала членом редколлегии газеты факультета. Статьи обрели остроту и завершённость, скетчи и частушки отрывали с руками для капустников.
Появились подружки. С ними она и прославилась в роли мушкетёров на новогоднем концерте. Зал сначала восхитился костюмами, а потом покатился со смеху, когда мушкетёры запели частушки на злобу дня.
Их квартет уже хорошо знали. Дина, ум, честь и совесть факультета, высокая, с гордо поднятой головой, должна была бы играть королев. Таня – прехорошенькая, немного полноватая скромница из Подмосковья. Мила – куколка Барби, до совершенства которой не дотягивали только ноги, взбалмошное дитя состоятельных родителей.
Подружки почти подрались за роли. В результате главная досталась серьёзной Дине, Атоса – Тане, Арамиса – Миле, а Юльке, в наказание за наглую самоуверенность, роль толстяка Портоса. Это добавило комизма.
На этом вечере она и встретила свою судьбу.
– Девочки, вы молодцы. Все от вас без ума!
Анюта с другого факультета давно примазывалась к их компании.
– Что-то не заметно: стоим пока в одиночестве.
Дина обвела глазами танцевальный зал:
– Кто это там подпирает колонну? Мрачный оригинальный тип, – спросила она всезнающую Анюту.
– Ты тоже заметила? – встрепенулась Анюта. – Ой, девочки, я так в него влюблена! Это Петрович с нашего экономического факультета. Голова. На танцы почти не ходит: учёба, спорт, библиотека. Далеко пойдёт. Дин, пригласи его на танец после перерыва. Потом познакомишь.
– Я не осмелюсь, – изобразила скромность Дина. – Я только въехала в Париж из провинции. Юлька у нас смелая. Может, она?
– Юлия, слабо? – чирикнула Мила.
– Откуда столько агрессии, Дина? – «Слабо» Милы не удостоилось внимания.
– От д’Артаньяна, естественно, после дуэли… – Дина вызверила лицо, вогнала воображаемую окровавленную шпагу в ножны и продемонстрировала всем лик победителя.
– Ты неправильно поняла сущность своего героя! «Без друзей его чуть-чуть…»
Юлия тоже мельком посмотрела на парня. Волевое лицо и нескрываемая скука на нём. Она неожиданно для самой себя оторвалась от подруг и пошла через весь зал к нему, их глаза встретились. Заиграла музыка, и Юлю отделили от парня танцующие пары. Она остановилась: через толпу она не пойдёт. Бесславная атака захлебнулась.
– Вы явно спешили ко мне, леди Портос!
Парень стоял прямо перед Юлией.
Она положила руку на его плечо и подняла глаза.
– Позвольте представиться: Алексей.
– Юлия.
– Наслышан. «Идея и слова Юлии Воробьёвой»! – улыбнулся он. – Было очень потешно.
– Архаика. Можно сказать просто: «Клёво».
– Могучий и великий?
Юлия покраснела. И его лицо изменилось. Улыбка его здорово украсила.
