Нагло экспроприировал Летучий Корабль и был таков. Шеф даже не успел его толком расспросить.
Устроившись в уголке, на паре корзин, мы с вороной стали наблюдать за действиями магов.
Ванька, достав из потухшего костра уголек, а из пустой корзины чудом уцелевшую белую салфетку, принялся рисовать.
Выглядело это примерно так: неуклюжий холмик, на нем – схематичный крестик. Кривоватый и шаткий, но вполне узнаваемый. По бокам – два прямоугольника в форме гробов. Верхушка креста украшена шляпой-цилиндром, а ствол обвивает змея.
Закончив и полюбовавшись шедевром, напарник аккуратно разложил салфетку в центре плота. Пеплом из того же костра насыпал защитный круг и с видом примерного ученика встал рядом. Шеф молча одобрил художества, а потом достал из жилетного кармашка сигару. Раскурил, пустил колечко дыма. Оно скользнуло в круг и там повисло, прямо над салфеткой.
Затем Базиль извлек из кармашка довольно внушительную фляжку. Свинтив пробку, глотнул – над рекой поплыл запах спирта и еловых веточек – а остальное вылил внутрь круга. Ванька, наблюдая процесс, стоически молчал, но от завистливого вздоха всё-таки не удержался.
– Ну, давай, братишка. Милости просим, – мстительно и ядовито проворковал Лумумба, затянулся и выпустил еще один клуб дыма.
Пару минут ничего не происходило. Мы с Гамаюн соскучились и от нечего делать принялись пихать друг друга – кто кого опрокинет; но тут дым начал густеть и клубиться, а затем из него сформировалась фигура…
Разглядев подробности, я так и покатилась со смеху. Судя по виду, младший братец шефа, оставшись в Москве без присмотра, отправился вовсе не за подарками.
Голову хозяина кладбищ украшала половинка дамского лифчика. Размер, кстати сказать, соответствовал идеально. Губы измазаны оранжевой помадой с блестками, на бицепсе левой руки – кружевная подвязка. Розовая. Из одежды, кроме лифчика, на Самеди были узкие трусики из искусственного леопарда. Плечи украшала завязанная на манер мантии атласная простыня.
Пару секунд барон Суббота ничего не замечал и, томно прикрыв глазки, совершал губами чмокающие движения. Но порыв влажного горячего ветерка, шаловливо забравшегося под мантию, заставил его почуять неладное.
Приоткрыв подведенный глаз, хозяин кладбищ затравленно огляделся. Затем сделал попытку бежать во все стороны сразу, но стукнувшись о магическую преграду, плюхнулся на пятую точку. Сдернул с головы лифчик, и смяв его в кулаке, погрозил Базилю.
– Надень, – посоветовал шеф. – Тебе очень идет.
– Легба! Что ты наделал! – заголосил Самеди.
Поднявшись на колени и заломив руки, он с тревогой оглядел горизонт.
– Ничего особенного, – шеф демонстративно полировал ногти голубеньким шелковым платочком. – Соскучился по младшему братику. Дай, думаю, призову… Посидим. Выпьем. О делах наших скорбных покалякаем.
– Ты не понимаешь, Легба! Я теперь покойник.
– Все мы там будем. В перспективе.
– Сет! Он обещал меня убить!
И тут в воду, прямо перед плотом, ударила молния.
