– Пеллианцы недовольны. Галатианцы расстроены. Провинции не удовлетворены. Кажется, не осталось места, которое можно было бы атаковать, – кроме этой Лиги, конечно. А Лига становится альянсом для всех недовольных людей.
Мне повезло, что никто не спросил моего мнения о Лиге. К счастью, Паулина сменила тему.
– Вы слышали о бунте на Площади фонтанов? Говорят, там были сотни протестующих. Солдаты едва разогнали их своими ружьями.
Мне не нравилось, что протест Кристоса обретал какой-то мифический статус.
– Не сотни. И против них вышли регулярные войска, а не стрелки.
– Вы все видели? – затаив дыхание, спросила Паулина.
Я хотела отмахнуться от нее, но Ниа слушала нас с воодушевлением.
– Да, возвращаясь домой, я наткнулась на толпу. – Учить меня врать было не нужно. – Солдат только что вызвали. На демонстрантов пожаловалась владелица местной лавки. И до того, как они появились, все выглядело довольно скучно.
– Хорошо, – не унималась Ниа. – Что они делали?
– Просто раздавали памфлеты, – ответила я, вспоминая страстный голос Кристоса. – Еще у них были флаги и плакаты, а какой-то человек произносил речь.
– Не такое уж возбуждающее зрелище, как описывают слухи. Фиона говорила, что там застрелили кого-то!
Мой живот сжался.
– Нет. Там ни в кого не стреляли. – Я замолчала, унимая тошноту. – Капитан приказал одному солдату приготовить свой мушкет к стрельбе, но… никто не стрелял.
– Хвала небесам, что с вами ничего не случилось, – сказала Ниа, прищурив глаза.
Музыка арфы угасла. Мне хотелось, чтобы она вновь возобновилась, поскольку тишина была невыносима. Однако Маргарита встала со стула и направилась к нам.
– Пара мужчин в дипломатическом корпусе говорили, что солдаты начали обыски домов в поисках спрятанного оружия, – сказала Ниа.
– А вы не думаете, – спросила Паулина, – что городская беднота готовит революцию?
Я побледнела. Неделями до меня доходили разные слухи, но сейчас, когда другая женщина выражала ту же тревогу, угроза внезапно показалась реальной, словно нити сна слились в конкретный образ. Неужели в домах Лиги по всему городу хранилось спрятанное оружие?
Ниа пожала плечами.
– Ваша беднота сильнее, чем у нас. Но в Объединенных Штатах следят за этим. Я скажу, там каждый знает свое место.
До меня дошло, что крики Красных колпаков услышали даже в Объединенных Экваториальных Штатах.
– И что думает ваша власть? – спросила я.
Ниа усмехнулась.
– Их не волнует, какое у вас правительство, пока вы покупаете наш сахар и хлопок. Но политические волнения означают экономический беспорядок. Мою власть не радует, что наш крупнейший торговый партнер погружается в гражданскую войну.
– Гражданская война?
Еще одна женщина, в ярком хлопковом ситце, произведенном в Экваториальных Штатах, покачала головой.
– Это только памфлеты и редкие бунты. Вот и все. Я точно вам говорю.
– Именно так и началась серафская гражданская война, – сказала арфистка Маргарита.
Ее изящное телосложение и сверкающие глаза, вероятно, были получены от серафских родителей или дальних предков – при смешении благородных семейств.
– Стало меньше памфлетов и больше секретных встреч. Это закончилось вспышкой на улицах и сотнями виселиц, прежде чем саммит отделил Восточный Сераф от Западного.
Мне стало любопытно. Я никогда не интересовалась историей и была позади многих женщин в изучении международной политики. Серафская гражданская война закончилась сто лет назад. Однако я почти ничего не знала о ней. Если бы меня попросили прояснить этот частный исторический период, я скорее всего выглядела бы абсолютной деревенщиной.
