Эрдвин опрокинул себе в глотку последние капли чая и тесными переулками повел нас на набережную. У длинного причала среди небольших судов был пришвартован его корабль – шхуна с крутыми мачтами и вырезанной на носу чайкой.
– Полагаю, в конструкцию, как обычно, внесены… некоторые изменения? – осведомилась Альба.
– Разумеется. Что насчет платы?
– Плату получишь, когда мы окажемся в Галатии, а наши шкуры останутся целыми и невредимыми. Плата! Молись, чтобы тебе повезло.
Эрдвин перекинул наши котомки через фальшборт и помог вскарабкаться по грубому веревочному трапу на палубу.
– Команда до рассвета поднимется на борт и покинет бухту Рильке, как только власти порта дадут разрешение на отплытие. – Ногой он отпихнул в сторону бочонок и подковырнул тонкую доску. Под ней скрывался шнур; Эрдвин потянул за него и открыл люк. – А пока спрячьтесь здесь. И не вздумайте жечь свечи!
– Хорошо, – кивнула Альба. – Ты ведь дашь знать экипажу, что с ними поплывут пассажиры?
Эрдвин помедлил с ответом.
– Конечно. Конечно, скажу.
– И что капитану не заплатят, если нам причинят хоть какой-то вред?
– Да, как обычно – приму все меры предосторожности. – Он тревожно оглядел пристань. – А теперь позвольте, я отправлюсь к себе и посплю. Я никогда не встаю так рано, это вызовет подозрения у Ночного дозора.
Альба согласно кивнула, и мы спустились в трюм.
Подождав, пока стихнет эхо его шагов, я повернулась к Альбе. Нас слабо озарял тонкий луч лунного света, что проник в помещение.
– Как ты вообще умудрилась с ним познакомиться?
– Он сам нашел нас. Решил, что добрые сестры станут легкой добычей для одного из его приспешников.
– Ты ему доверяешь?
– Он деловой человек. В каком-то смысле, – поправилась она. – Это просто бизнес. К тому же я точно знаю, что он не донесет о нас ни портовым властям, ни Ночному дозору.
– Но почему ты так уверена?
– Он попросил не зажигать свечей, – сказала Альба. – Похоже, трюм битком набит контрабандным порохом. Должно быть, Эрдвин не желает платить налоги на экспорт.
Я отпрянула от ящика, на который опиралась.
– Это успокаивает!
– Меня это расстраивает меньше, чем то, что ты проделала со стражником. Не желаешь ли объяснить?
Я с внутренним трепетом вспомнила, как проклятие окутало человека, как он отреагировал на чары…
– Да что там объяснять!
– Почему ты на это решилась?
– Я не хотела. Проклятие родилось случайно, как побочный эффект чар, что я сотворила для нас. Иногда такое бывает после… – Я вздохнула, не зная, как рассказать. Подобное случилось во время мятежа Средизимья, когда я и научилась создавать проклятия, думая, что потеряла брата навсегда. И моя жизнь стала такой сложной и запутанной. – Такое иногда происходит. Когда я напугана, или устала, или не могу сосредоточиться.
– А чары, что ты наложила на нас? Ты создала их так быстро. – Черты Альбы в окружающей мягкой тьме были не слишком хорошо различимы, но говорила она терпеливо, словно многоопытный учитель. – Мне не доводилось читать ничего о проклятиях или чарах, накладываемых на человека.
– Магия серафцев на такое способна.
– При помощи музыки, – возразила Альба. – Но ты не использовала музыку. Как и нить и иглу. Да и на глиняных табличках не писала.
– Ты прекрасно знаешь, что мне это не нужно, – огрызнулась я. – Однако необходимо нечто, куда я могу вплести чары. Сейчас они в твоем плаще. Правда, проникли не слишком глубоко, уже почти испарились.
