– Почему ты мне не сказал?
– Собирался сказать лично, не по телефону.
– Если бы позвонил, ничего ужасного не произошло. Чему случиться уже случилось.
– Да как такое можно говорить по телефону? Ты же была для него последним дорогим человеком. И вообще, ты как-то слишком спокойна.
– Мне не пять лет, или ты думаешь, я должна заливаться слезами? Не привыкла я показывать свою боль. К тому же я была готова к такому, дядя просил никому не говорить о его проблемах с сердцем.
– Почему он мне ничего не говорил? Хотя это похоже на него. А я-то, идиот, напридумывал себе всякого.
– Что ты хочешь сказать?
– Уже не важно. Извини.
– Да, ничего. Я знаю, как ты к нему относился, просто невовремя все это.
– Да уж, невовремя. Теперь все будет по-другому.
– Ничего не будет по-другому. Он же тебя метил на свое место. Ты справишься.
– Справляюсь-то, справлюсь. Твою ж мать, тяжко-то как. Подвел, Николаич. Не готов я был к такому. Ладно, собрались. По организации похорон тебе будет нужна моя помощь?
– Я сама все сделаю завтра, машину только выдели. У тебя теперь и без меня забот по уши будет.
– Машину обеспечу.
– Единственное, сегодня помоги мне прибраться у него в квартире.
– Конечно. Поехали сейчас, сегодня нам уже будет не до работы, да, и время уже позднее.
Засобиравшись, Сергей не забыл прихватить распечатку, Катя, заметив это движение, не сказала ни слова, а лишь одобрительно улыбнулась. И пускай улыбка вышла натянуто грустной, они поняли друг друга. В это самое время в кабинете зазвонил телефон. Дроздов поднял трубку. На другом конце провода сообщили, что завтра к девяти часам утра его ждут в следственном управлении Российской Федерации по поводу сегодняшних событий. Явиться непосредственно к генерал-майору Петровскому. Закончив слушать, Сергей произнёс:
– Час от часу не легче.
– Что-то случилось?
– С утра к Петровскому на ковёр. А, впрочем, может так даже лучше.
– Не переживай, все будет хорошо.
– Ладно, нам пора ехать.
Добирались до жилища Морозова в полном молчании. В самой квартире первым делом прошли на кухню, и в память о традициях сей обители принялись обсуждать работу. Дроздов, переняв эстафету от павшего товарища, завёл разговор первым.
– Сначала о делах. Как твоя поездка?
– Погоди, я правильно тебя поняла в конторе? Ты сознательно не стал там обсуждать рабочие моменты?
– Да, все верно. Докладывай, по существу. Время!
– Хорошо, постараюсь. На станции переливания крови установлено, что на сегодняшний день в нашем городе количество лиц с бомбейским феноменом насчитывается не пять человек, как утверждал Швыдко, а значительно больше, порядка шестидесяти семи. Список прилагается, из них двадцать восемь женщин, что составляет сорок два процента от общей цифры. Кровь сдают регулярно, два раза в год. В этом году по два раза уже отметились все.
– Любопытно. Ну что же, а у меня ситуация следующая. За последние три дня по сводкам пропало три лица женского пола: Белозерова Ольга Петровна, девяностого года рождения, Реутова Елена Павловна, семьдесят третьего года рождения и Жданова Марина Васильевна, восемьдесят третьего года рождения. Есть совпадения?
– Как ни странно, да. Целых два: Белозерова и Жданова.
– Хм. Обе по месту проживания относятся к нашему району. Стало быть, работаем. Точнее работаю я, после визита к Петровскому. Подряжу Климова, чтоб штаны не протирал, у тебя завтра другие заботы.
