Движение далось легче, чем ожидал Каттер. Макферсон лежал недвижим, укутан в бинты. Грудь почти не поднималась. Видать, шансов мало.
– А осталь… ные?
– Не знаю, Кат. Может, того… – она провела пальцем по горлу. – Или в другом крыле госпиталя. Никого больше не видела. В общем… позову Хобота и Раско. А ты тут полежи, никуда не уходи.
Ну, девка! Только слезы роняла и уже издевается!
Видимо, госпиталь располагался в брошенном здании школы. На стенах кое-где висели портреты и обрывки карт, встречались надписи, что такой-то любит такую-то, тот с тем-то друзья, а некто и вовсе дурак. Время здесь, казалось, застыло. Особенно для Каттера. Мизери с парнями приходили навестить и быстро исчезали. Он не осуждал – завидовал. Они могли спокойно ходить где вздумается, разговаривать, может даже выпивать. Хобот наверняка уже разведал. А вокруг Каттера стонали и ругались бойцы. Парни и девушки. Война жрет всех.
К концу второго дня он умудрился сесть, за что был обруган главным хирургом, суровым кряжистым мужиком по кличке Палач. Он осмотрел взводного и пообещал дать коляску, если тот полежит спокойно еще день.
– Не для того тебя штопал, чтобы ты себя угробил! – негодовал врач.
Каттер спорить не стал, повалился обратно на койку и вскоре заснул. А проснулся под вечер, когда медсестры загнали бойцов в палаты и принялись гасить свет. Койка Раско пустовала, видать его медсестра не нашла. Да и вряд ли найдет до утра – здесь-то ему жена не страшна. Свет погас, и через некоторое время бодрствующим остался только Каттер. Хобот храпел, как сатрык в норе. Тихо скрипнула дверь, и в палату вошел Тулья. Связист осмотрелся, шагнул в сторону Макферсона, в его руке тускло блеснуло. Термометр? Судно?
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
