Рассказы и стихи - страница 23

– Господин Хасан!

Мы оба одновременно повернулись.

Автомобиль остановился. Молодой брюнет с остроконечными усами радостно бежал по направлению к нам. У меня не было времени спросить кто это. Он словно загипнотизировал меня изяществом чёрного пальто и блеском дорогого воротника из меха выдры. Он подошёл, схватил руки Хасана и пожал, обхватив их двумя руками.

– Как поживаете, мой благодетель?

– Очень хорошо…

– Что Вы здесь ищете?

– Вот, дышим немного свежим воздухом…

Я был удивлён и подумал вдруг, как Логарифм, в своём полинявшем коричневом пальто, может быть благодетелем этого молодого человека.

– Так смог ли ты сделать один миллион?

– Ей-Богу, не смог…

– Слушай, а сейчас-то, сколько у тебя?

– Ей-Богу, пустяки… четыреста тысяч лир.

Я не мог поверить своим ушам. Хасан, выглядевший угловатым, сотрясался от смеха, но хладнокровно сказал:

– Работай, ещё больше работай!

– Я буду стараться. Вы мой благодетель. Я буду благодарен Вам до самой смерти.

– Упаси, Боже.

– Видит Бог, я говорю об этом везде и каждому. Если бы Вы меня не надоумили, я бы продолжал жить по-старому.

– Мой дорогой. Так было угодно судьбе! Я дал тебе совет вместо денег. Я сказал одно слово. Что получилось из одного слова?

– Слово одно, но слово святого покровителя…

Я остолбенел от удивления. У меня отнялся язык. В заднем окне впереди стоящего автомобиля я заметил женское изображение, которое шевелилось, когда я слушал разговор шикарного молодого человека и Логарифма. Женщина была обручена с ним. Тот кого он спрашивал, как дела, был из самой знатной, самой благородной, самой древней семьи Стамбула. Он купил автомобиль за три тысячи лир… Я молчал и смотрел.

Его рост был ниже среднего. Или так казалось из-за его полноты. Когда он засмеялся, мне в глаза бросились платиновые пломбы его коренных зубов. Смуглокожий и очень спокойный, он сиял своей свежестью, как каждый достигший благополучия богач. Хотя под его тонкими волосами внутри его смеющихся глаз не было блеска большого ума. К тому же он был полным и тупоносым… Он не оставлял сомнений в том, что был полон решимости барана, когда тот бодал своего хозяина. Он распрощался с Хасаном. Кивнул мне головой. Быстро прошёл к ожидавшему его автомобилю. Мы смотрели сзади. Я до сих пор не мог собраться и хоть что-то спросить. Автомобиль сорвался с места с большим рёвом. Я спросил:

– Кто это? Как ты можешь быть покровителем человека, который имеет четыреста тысяч лир?

Он рассмеялся:

– Давай я расскажу тебе.

Опять мы очень медленно побрели по пустынному шоссе.

В жизни, также как и в математике, есть некоторые общеизвестные аксиомы. Кому-то не нравится, когда нет сомнений в истинности. Например «если каждый сам видит своё дело, не остаётся никакой нужды в ком-то другом!». Я умолял его сказать, кто был этот богач:

– Ради любви к Аллаху, расскажи тайну.

– Я расскажу тебе об этом.

– Давай же, расскажи.

– Этот молодой человек был моим слугой, когда я был в Селянике.

Я остановился и сделал шаг назад.

– Твоим слугой?!

Я даже выкрикнул это. Шагая и держа руки за спиной, Логарифм, как всегда хладнокровно ответил:

– Да, моим слугой. После Балканской войны я прибыл в Измир. Ещё через год я переехал в Стамбул. Однажды я оказался перед гостиницей Месеррет. Вдруг я увидел как Ахмет бросился ко мне и взял мои руки, чтобы поцеловать. Я спросил: «Чем ты занимаешься?» Он ответил: «Ничем, я безработный». Потом он стыдливо попросил у меня серебряную монету в двадцать курушей. Я спросил, зачем и на что ему деньги. Он ответил: «Ей-Богу я не ел два дня, дай мне хотя бы пять курушей. Я сегодня наемся». Тогда я подумал. Этот ребёнок, подобно многим эмигрантам, стал бродягой. Я подробно расспросил его о жизни. Я спросил его: «Два дня назад у тебя были деньги, чтобы набить желудок?». Он ответил: «Да». Я спросил, почему он не подумал два дня назад, что через день он останется голодным. Он ничего не ответил и смотрел себе под ноги. Тогда я напомнил ему о Котоне.