Голоса ее он не помнил, но сразу догадался, что это она. Повисла пауза. Ему показалось, что она его не слышит. Он стал кричать в трубку, но потом все вроде наладилось и договорились встретиться в субботу.
У метро на Сенной похоже было на муравейник. И сколько же их этих снующих. Сергей вцепился глазами в толпу, стараясь не пропустить ЕЕ среди мельтешащих. Он знал, что узнает ее сразу, издалека, не различая еще лица. Но вокруг все как-то деловито неслись мимо.
Кто-то схватил его за руку. Смазливая крашеная блондинка (с глянцевого журнала) улыбалась и что-то говорила. Он рассеянно поздоровался, не переставая следить за толпой.
«Этого сейчас как раз не хватало», – его всегда раздражало, когда лезут с приветствиями, разговорами малознакомые люди, которых и не помнишь толком, не знаешь, кто они и откуда взялись. И главное: в такой неподходящий момент. Он не слушал, но вежливо поддакивал. А она все не уходила и теребила его за рукав. И тут мелькнула догадка – ведь это и есть «Таня»…
– Ну и что, так и будем стоять тут, пойдем, может?
Он не мог ничего найти сказать хотя бы для приличия. Она взяла его под руку, и они пошли.
– А я теперь на Петроградской живу, разъехалась с мамой.
Толкаться в метро не хотелось, взяли такси. По дороге ОНА трещала без умолку (часто это бывает, когда люди не знают, что сказать) и про то, как она сразу его заметила, и тут же, как потеплело на днях и навалило снегу. Как летом она ездила в Италию и что море было неожиданно холодным. Сергей молчал. Потом внезапно:
– Ты кто?
– Э-э-э, у нее тут дочка родилась недавно. А я Люся, мы работаем вместе. Она хотела прийти, она тебя помнит, но что-то испугалась.
– Вы что же, действительно рассчитывали, что одна сойдет за другую?
– Зря ты так, ей просто не хотелось вот так грубо ставить тебя перед фактом. А у меня, кстати, в среду был день рождения, праздника не получилось – так что есть повод…
В квартире у нее был такой непогрешимый порядок, что следы жизни отсутствовали. Появились вытянутые узкие бокалы с кудряшками по краям, похожие на нераспустившиеся тюльпаны на длиннющих ножках, бутылка шампанского и хрустальная пепельница.
– С шампанским, надеюсь, справишься, а я на кухне займусь.
Теперь она рассказывала про перипетии со строительством загородного домика.
– …Я же лучше знаю, что мне нужно. Это ж такая красота, – выкрикивала она из кухни, гремя посудой. – «Сайтинг» – беленький, аккуратненький и моется хорошо. Это тебе не дерево. А он «деревня» говорит. «В Штатах дома из пластикового сайтинга от бедности делают и от отсутствия вкуса».
– Ха, советчик нашелся… Да ему главное языком почесать. И стены в комнате ему не такие. А у меня там вагоночкой все обшито (приедешь летом, увидишь) и лачком залито. А он – ты чего лаку-то набухала – блеск ему не нравится, – ты что, как в зеркало в него глядеться будешь? Но проводку он все-таки наладил и потом…
Из открытой бутылки хвостиком завертелся дымок, и через темное стекло было видно, как кверху бежали веселые пузырьки. Он встал, накинул пальто, перед зеркалом ловко нацепил кепку и вышел…
Мороз усилился. Белым расплывчатым блином сквозь плотно-серое обозначилось солнце. Прохожие чавкали сапогами по раскисшему от реагентов снегу. У витрины стоял человек с голыми ногами, в сандалиях, в коротких шортах, в расстегнутой клетчатой рубашке с короткими рукавами. Стоял, скрестив на голой груди руки, и рассматривал за стеклом какую-то штуковину.
