– А что? По-моему прикольно. Я за! – объявил племянник Мигель. – У меня в студии есть все, что нужно.
– Я продумал первые шаги. Они самые сложные, но выполнимые, – сказал Молина. – Очень помогло бы участие Селесты, – это было имя одной из бывших жён Альфонсо. – Ты поговоришь с ней?
– Конечно, – ответил сын, – я думаю, она согласится. Мерседес ей всегда нравилась.
– Отлично!
– Одумайтесь! Что вы делаете?! Это же бред! – Тереза даже встала из-за стола.
– Почему, мам? – не согласилась с ней и дочка Мона. – Я даже знаю, где достать самолётное кресло. Отец Патрика содержит маленький авиамузей, там полно всякого барахла. Я попрошу – Патрик в лепёшку разобьётся, чтобы мне угодить!
– Но это же… Это же… – Тереза кипела от возмущения. – Я не знаю, как назвать… Но я не собираюсь в этом участвовать совершенно точно!
– Хорошо, – мирно ответил Молина. – Мы справимся без тебя.
– Чур, я американский полицейский в аэропорту! – застолбил Мигель. – Накачанный и черный!
И проговорил утробным басом:
– «Велкам ту зе Юнатйдет Стейтс, донья Мерседес!». Ну как?
Молина одобрительно мигнул и поднял вверх большой палец:
– Только «миссис Молина», а не «донья», Мигель. Она не сильна в английском, но нам всем стоит быть осторожными.
С этого момента началась подготовка к самой огромной мистификации, которую только можно было представить в законопослушном семействе юриста Адриана Молины. И участвовали в ней все, кроме Терезы, да недавно родившихся Агустина и Теодора.
План был прост до иезуитской коварности. Америку, которую не было возможности купить за деньги, Молина решил создать собственными руками. Учитывая, что видеть её Мерседес всё равно не придётся, поработать оставалось лишь над её звуковым и осязательным воплощениями.
И для этого, по крайней мере, на первый взгляд, было всё, что нужно.
«Аэропорт» и сам «самолёт» соорудили в стоящем на территории поместья огромном пустом амбаре. Одолженное у отца приятеля Моны самолётное кресло закрепили на большущей фанерной платформе, которую можно было наклонять в любом направлении и трясти, создавая ощущение, бегущих по взлётной полосе шасси. Немного беспокоил момент непосредственного взлёта, но с этим, благодаря инженерным навыкам Пабло и Альфонсо, справились легко. Под фанерным щитом закрепили две надёжные балки, схватившись за которые, в нужный момент приподняли всю конструкцию в воздух.
Звуковое оформление обеспечил Мигель. В базе сэмплов его звукозаписывающей студии можно было найти всё что угодно – от рёва двигателей до сигнала вызова стюардессы. Роль которой блестяще исполнила Селеста – вторая бывшая жена Альфонсо. Она работала учителем английского языка в соседнем с Санта-Моникой городишке и с удовольствием согласилась помочь. Мало того, привлекла нескольких своих учеников. Роли у них были не тяжёлые, хотя и ответственные – говорящие по-английски водители такси, уличные продавцы сувениров, гостиничные портье и другие «американские» прохожие.
– О май гат! Иц эмэйзинг! – восторженно голосила одна из учениц Селесты на «смотровой площадке Эмпайр стейт билдинг». До этого немножко поговорив с Мерседес в фальшивом лифте: «О! Вы первый раз в Америке? Это прекрасная страна!..».
Гостевой дом, стоящий в глубине участка, использовали под «гостиницу». А роль «Эмпайр стейт билдинг» отлично сыграла его крыша. На ней была верхняя летняя терраса-солярий, к вечеру обычно хорошо проветриваемая прохладным, идущим с гор, ветерком. Долгий, восьмиминутный «подъем на лифте» имитировали звуками из коллекции Мигеля и лёгким потряхиванием коляски, изображающим вибрацию механизма.
