«Ни одной живущей душе не посылается больше испытаний, чем она способна вынести,» – так гласил двести восемьдесят шестой аят раздела «Корова» священной книги мусульман Корана, и Ахлам, она же Ум Нур, верила в это свято. Этому она учила и детей, как своих собственных, так и малышей со школы, где она преподавала. Пакет с маленькими цуккини, которые арабы любят начинять рисом и мясом с овощами, задрожал в ее руках. В этот момент кто-то схватил ее за плотный рукав туники и оттащил от лотка внутрь лавки. Это был хозяин лавки – крепкий старик с умным лицом и хитроватыми глазами. В тесном помещении уже собралось довольно много людей, укрывающихся от пулеметного дождя. Они что-то кричали, кого-то звали, раненые корчились от боли, но Ахлам всего этого не слышала, на мгновение ей показалось, что вокруг наступила оглушающая тишина. И только фрукты беззвучно разлетались перед ее глазами, падали на покрытую ранеными людьми дорогу, разбивались – виноград, арбузы, помидоры. Их сладкий сок растекался по асфальту, смешиваясь с кровью пострадавших. В эту минуту она вдруг подумала о детях. Обстрел происходил в небольшом квартале недалеко от ее дома, и мысль о том, что ее дети могут быть в опасности, как таймер подрывного устройства, застучала у нее в голове. Подталкиваемая какой-то неведомой силой, Ахлам вдруг отбросила в сторону пакет с цуккини и рванулась к выходу. Ах, эти неожиданные, иррациональные движения души! Без них наша жизнь была бы напрочь лишена героизма и самопожертвования, которые так трудно понять, но ими невозможно не восхищаться. Именно в силе этих порывов заключается та неисчерпаемая глубина человеческого сердца, которая не поддается измерению. Несколько рук попытались задержать ее, но, обезумевшая от страха за детей, эта скромная женщина вдруг стала сильнее удерживавших её мужчин. В отчаянии вырвавшись наружу, она бросилась бежать по улице, беспорядочно заваленной телами людей и продуктами. Платок на голове ее сполз на затылок, открывая глазу густые темные пряди волос, она сильно запыхалась и, казалось, силы вот-вот покинут ее, но в этот момент случилось чудо – пулеметный огонь вдруг прекратился, и вертолет, сделав большой крюк, повернул прочь, к южной границе города. Остановившись посреди улицы, Ум Нур подняла голову и молча смотрела в чистое небо, на удаляющееся пятно военного вертолета. «Альхамдулиллах,» – прошептала она тогда одними губами и снова бросилась бежать в сторону своего дома, туда, где должны были находиться ее дети. Еще одной потери она бы не перенесла и, ворвавшись в квартиру, словно вихрь, бросилась обнимать сына и дочь, к счастью, не пострадавших при внезапной атаке. Старшего ее сына, однако, дома не оказалось, по словам младших, он был у бабки с дедом.
Казалось, на этот раз беда их миновала, однако через несколько недель их дом разбомбили, и на месте, где жили, радовались и любили вот уже много лет несколько семей, остались лишь потемневшие, закопченные от огня остовы. Ахлам знала, что идти им было некуда, кроме родственников мужа, которые иначе как религиозного врага ее уже не воспринимали. Именно тогда она поняла, что у нее нет выбора, она не может продолжать жить в этом постоянном страхе за тех, кого любит больше жизни, и приняла решение искать убежища за пределами Ирака. Ехать в Иорданию она боялась, опасаясь распространения внутри-исламского конфликта, возникшего из ниоткуда и расползшегося, словно язва, по телу ее родины. Она боялась за старшего сына. И учитывая то, что он был шиитом, тогда как большинство населения Иордании составляют сунниты, а кроме того весьма вспыльчив характером, опасения эти были небезосновательны. И все-таки, по настоянию сестер она сделала попытку получить убежище в Иордании. Сестры ее, имевшие кое-какие сбережения, довольно неплохо там устроились. Однако на запрос нашей героини Иордания ответила отказом.
