Я не могу сказать сколько мы бежали, но когда я уже начал задыхаться мы выскочили на сободное от деревьев пространство, где я увидел светящееся окно и разглядел небольшой домик, до которого мы дошли уже шагом. Женщина открыла дверь и сказала:
– Заходи и стой за моей спиной.
Я зашёл и повернувшись увидел, как женщина сняла с пояса, на котором были ещё пучки сухой травы и несколько матерчатых мешочков, один из которых она и сняла. Женщина высапала на ладонь какой то порошок и сдула его за порог. Потом она закрыла дверь и я осмотрелся. Большая комната с печью, в углу кровать, на середине стол на котором красивая ваза с букетом цветов, которых я не когда не видел и горящая керосиновая лампа. Возле стола две лавки, под потолком развешаны пучки разных трав, а в углу большой деревянный шкаф. Я посмотрел на женщину. Волосы русые, глаза большие, курносая, пухлые губы и она улыбалась от чего у неё появились ямочки на щеках. Я стоял и смотрел на неё, а она жестом показала мне на лавку и сказала:
– Ну чего стоишь? Садись давай к столу. Я хоть покормлю тебя.
Я уселся за стол, а женщина достала из печи чугунок из которого пахло так приятно, что я чуть не захлебнулся собственной слюной. Поставив чугунок на стол, он подала мне вилку и села на против меня. Я поддел вилкой кусок мяса из чугунка и сунул его в рот. Судя по вкусу, это была зайчатина. Я прожевал вкусное мясо и наконец спросил:
– А вы кто?
Женщина засмеялась:
– Вкусно? Жуй давай. Меня Мила зовут и я тут живу. Давно живу. – Она посмотрела мне в лицо и видимо поняла всё по его выражению. – Не удивляйся. Живу тут, потому, что сама так захотела. Надоели мне люди. Как бы тебе объяснить. Понимаешь, я от людей не особо много хорошего видела. Всю жизнь они на меня зверями смотрели. В глаза улыбаются, а в спину презрительно плюют и ведьмой называют, а я ведь не кому не вредила, а наоборот помогала. Всю округу от лесной нечисти оберегала и людей деревенских берегла. И мертвяков от деревень отгоняла и упырей и прочую гадость, а они меня боялись. Был один мужчина, который любил меня. а я любила его и он меня не боялся, но не чем хорошим это не кончилось. Кушай давай. В этот дом не кто войти не сможет, не одна тварь.
Я уплетал вкусную зайчатину и слушал Милу. Она мне рассказала, что лес этот, был когда-то священным и люди уважали те силы, которые жили тут. Но времена изменились и с ними изменились и люди. В этом лесу жила её мама и её бабушка и её мама и её бабушка. Многие поколения женщин жили в этом лесу и охраняли его и людей вокруг. А видно зря. Люди осквернили этот лес, осквернили кровью и прочими непотребствами. Вот и лес изменился и стал к людям относиться соответствующе.
Пока я набивал своё брюхо, она сидела и смотрела на меня, а когда я насытился, то усталость начала брать своё и меня потянуло в сон. Мила расстелила мне кровать. Я лёг и спросил:
– Мила, а вы мне поможете утром выйти из леса?
Женщина улыбнулась, провела мне по волосам и ответила:
– Утро вечера мудренее. Ты спи, а утром выйдешь из дома и иди прямо на солнце, только не сворачивай не куда и через три часа выйдешь прямо к машине.
Её прикосновение было каким-то особенным, так мать прикасается к сыну и мне стало так спокойно и хорошо, что я сразу провалился в сон.
Я проснулся и лежал не открывая глаз. Странное чувство зарождалось во мне, дело в том, что я почувствовал запах затхлости и гниения. Я наконец открыл глаза и не поверил тому, что увидел. Я лежал на кровате, на которой лежало старое покрывало с дырками, от которого и пахло затхлостью. Кругом лежала пыль, слой которой говорил о том, что в доме не кого не было много лет, если не десятилетий. Я встал и подошёл к столу, на котором стояла закопчёная керасиновая лампа, на которой осела вездесущая пыль, а ещё красивая ваза в которой стояли давно высохшие цветы. Я прошёл по скрипучему полу и открыв дверь на улицу, вышел из домика. Обойдя его, я увидел небольшую баньку, которую не видел ночью. Заглянув в неё, я увидел Милу. На полу старой бани лежал усохший труп. О том, что это Мила, я понял по сохранившися русым волосам и длинному сарафану с широким поясом, на котором сохранились остатки мешочков и пучки сухой травы. Я вышел из баньки и глубоко вдохнул свежий воздух. В то, что сейчас происходит было просто невозможно поверить. Я посмотрел в сторону восхода и сказал:
