Просияли в это время и дела подвижников духовного восхождения – преподобных Гавриила (Кикодзе), Иллариона Грузина, которые подтвердили единство веры Православной наших народов, наших предков.
Именно в XIX – начале XX века, возникли и умножились в Грузии тесные, всегда проникнутые взаимными симпатией и любовью, связи с виднейшими творцами русской культуры, духовными деятелями. Грузия хранит память о великой любви связавшей навсегда сердца Александра Грибоедова и Нины Чавчавадзе. Тбилиси с радостью и уважением принимал Пушкина, Лермонтова, Айвазовского, Льва Толстого и многих других великих сынов России, был гостеприимным домом и для императорских визитов. Точно также в России не забывают Шота Руставели, Илию Чавчавадзе, Важа Пшавела, Галактиона Та-бидзе, иных великих грузин… Во времена «серебряного века» эти связи ещё больше усилились.
Хотя церковная реформа в Грузии стала поводом для неурядиц и распрей, но и русские и грузины поклонялись и поклоняются святым обеих Церквей и взаимно чтут святыни. Православная вера была и осталась для наших предков, наших народов превыше земных противоречий и бедствий.
Сближение народов, а стало быть, и культур, становилось всё теснее. Частыми становились смешанные (в смысле национальности супругов) браки. Дети от таких браков, как правило, получали преимущественно русскоязычное образование и воспитывались в традициях послепетровской Российской культуры. Однако они не забывали своего происхождения, впитывали древние и славные грузинские традиции, любовь и верность грузинской земле.
Вряд ли будет ошибкой сказать, что сближение шло во всех слоях общества, в особенности среди городского населения.
Грузия развивалась. Уже через сто лет после вхождения Грузии в состав Российской Империи численность грузин выросла с 370 тысяч до полутора миллионов человек. Во второй половине XIX века – строительство знаменитой в Империи Закавказской железной дороги. Появилась и росла промышленность – горнорудная, кожевенная, текстильная, обработки металлов…
Революции 1905 и февральская 1917 годов не принесли радикальных перемен в положение Закавказья. Но в церковной жизни произошло событие весьма знаменательное: 12/25 марта 1917 года на Мцхетском Соборе была провозглашена автокефалия Грузинской Церкви; блюстителем престола Католикоса был избран епископ Гурийско-Мингрельский Леонид. Избранный блюститель уже 13 марта уведомил Экзарха Грузии архиепископа Карталинского-Кахетинского Платона (Рождественского) о его смещении с кафедры. Смещение не было признано Русской Православной Церковью.
После октябрьского переворота 1917 года Русская Церковь всё также упорно отказывалась признать автокефалию Церкви Грузинской. В конце концов, случилось худшее. Общение Московского Патриархата с Грузинской Церковью было прервано.
Минули годы… В 1943 году 19 ноября [решением Синода РПЦ «молитвенное и евхаристическое общение между автокефальными Церквами-Сестрами, Русской и Грузинской» было признано восстановленным. Синод РПЦ сослался на 17-е правило Халкидонского собора, разъясняя что, «по церковным правилам (Всел. IV, 17 и др.) церковные границы должны следовать за государственными». Ещё раньше, 31 октября 1943 года, в Сионском кафедральном соборе в Тбилиси, архиепископ Ставропольский и Пятигорский Антоний (Романовский), командированный патриархом Московским Сергием, совершил совместную литургию с католикосом-патриархом Каллистратом].
