Василий продолжил:
– Как я люблю глубину твоих ласковых глаз,
Как я хочу к ним прижаться сейчас губами!
Темная ночь разделяет, любимая, нас,
И тревожная, черная степь пролегла, между нами.
Верю в тебя, в дорогую подругу мою,
Эта вера от пули меня темной ночью хранила…
Радостно мне, я спокоен в смертельном бою,
Знаю встретишь с любовью меня, что б со мной ни случилось.
Смерть не страшна, с ней не раз мы встречались в степи.
Вот и сейчас надо мною она кружится.
Ты меня ждешь и у детской кроватки не спишь,
И поэтому знаю: со мной ничего не случится!
Когда Василий закончил, наступила гробовая тишина, которую разорвал голос моей сестры, разорвал раз и навсегда:
– Вввваааассссссссяяяяяяя… Ввассяяя, Вввваааасечька!
Роднооооой моооой!!! Ты нашел меня! Нашел!
P.S. Василий и Надежда поженились через два месяца.
У них родилось трое детей, ещё двоих они усыновили.
До свадьбы моя бабушка не дожила. Но умерла она с улыбкой счастья на лице.
P.P.S. Двор в то утро аплодировал Василию почти час. Голос Василия Григорьевича услышали маршалы Конев и Рокоссовский и они спустились пожать ему руку, но её пришлось пожимать через Надежду, которая прилипла к груди Васи, к груди любимого Василия, безногого, с обезображенным ожогами лицом, но с таким большим сердцем, в котором поместился целый мир по имени Любовь!
Рассказ «Лейтенант королевского флота её Величества»
История о том, что у каждой нации есть герои
– Стоп машина! Полный назад! Плотный лед прямо по курсу! Стоп машина! – отдал я приказ своим «головорезам» и наступила полная тишина. Какое—то время корабль ещё плыл по инерции и о его борт скреблись арктические льды.
Дальше на север идти было уже не то, что опасно, а просто самоубийственно.
1942 год. Лето. Июль.
Но летом в этих местах не то, чтобы не пахнет, я думаю, что его тут отродясь не было. Разрешите представиться. Лейтенант Королевского флота её Величества Лео Гредвелл. Командир противолодочного тральщика «Айршир». Тральщик, сказано, конечно, ну очень громко. На самом деле это один из реквизированных рыболовецких траулеров, которые в начале войны были переделаны в тральщики. От траулера нас отличает выкрашенные в серый цвет надстройки и единственная пушка на носу. В прошлом я адвокат, но присяга сделала из меня офицера и командира, и в данный момент от моего правильного логического мышления зависела судьба не только моей команды «головорезов», набранная из практически полного состава того рыболовецкого траулера, но и ещё трёх судов, над которыми я принял командование по факту их нахождения рядом с собой.
То, что этот поход будет сложным, понимали все, но в связи с отсутствием полной информации о задумках моего командования, я перестал понимать, с недавнего времени, зачем нас пустили на убой.
Но приказ есть приказ.
Я офицер. И мои матросы, хоть и рыбаки, но трусами я их не считал и не считаю.
Воевать с оружием может и дурак. Нас же заставили воевать без оружия…
Четвертого июля 1942 года в 21:00 группа крейсеров, подводных лодок и эсминцев (эскадренных миноносцев), которые сопровождали наш конвой PQ–17, состоявшем из 35 транспортных судов, следовавших курсом в порт Мурманск, они везли сотни тысяч тонн военных и иных сопутствующих грузов, которыми можно вооружить армию, численностью шестьдесят тысяч бойцов, получила три радиограммы от Адмиралтейства:
21:11 – Крейсерскому соединению союзников немедленно взять курс на запад.
