Рассказы о живой природе. С вопросами и ответами для почемучек - страница 4

Сколько, – спрашиваю – вам метров надо?

– Шесть, – отвечает дядя Вася, – а в этой вершине все восемь будут.

Я сразу как будто бы успокоился:

– А, ну, значит, всё в порядке! Только, дядя Вася, в ней не восемь, а ровно семь метров.

– Сейчас, – отвечает, – прикинем! Дайка метр, да только сам отойди подальше, чтобы я не видел, как ты краснеть будешь! – Я, конечно, не отошёл.

Свалил дядя Вася сосну, прикинул – точка в точку семь метров. Он от удивления даже метр выронил. А я спокойно говорю:

– А вот в этой, дядя Вася, ровно шесть, а вот в той сосне – девять с половиной метров. Может, вам ещё какую смерить надо?

Тут фокус этот совсем простой. Воткнул я в землю незаметно от дяди Васи метровую палку. День был солнечный, просека чистая, от палки на землю тень упала. Я её измерил – оказалось, ровно два метра, а в тени, что от сосны падала, уложилось четырнадцать метров. Ну, а дальше расчёт короток: четырнадцать на два – семь метров.

Прямо против моих окошек выстроен новый клуб, и пять боковых жердей, что покрыты сверкающей жёлтой дранкой, срублены мной в тот день, когда мы ходили в лес. И, конечно, срублены с разрешения дяди Васи, тем более что он теперь сам иногда моим способом в лесу деревья меряет.

Сосна – хвойное дерево, отличается от ёлки длинной хвоей. Она предпочитает сухие почвы, местами формирует обширные сосновые леса – боры. У сосны прямой ствол, в благоприятных условиях она вырастает до 40–50 метров.

Дранкой называют тонкие дощечки, используемые при постройке домов. Дранкой ранее покрывали крыши и отделывали снаружи стены, чтобы предохранить брёвна от сырости. В настоящее время дранкой обделывают внутри стены, а затем покрывают её штукатуркой: благодаря дранке штукатурка не осыпается.

Ходил я как-то за грибами и заблудился.

Попал в незнакомое место – кругом полянки, одна за одной. Огорожёны полянки густым березняком, заросли травой и похожи все друг на дружку.

Вот и попробуй, найди дорогу домой. Если бы ещё знал где, – на севере или юге дом находится, то выбраться легко.

Найдёшь пень свежий или мох на северной стороне – и сразу всё ясно станет. А то ведь целый день кружился по лесу и, конечно, где какая сторона света – представления не имеешь!

Лёг я на пахучий дикий клевер, задумался. Лежу, а кругом, как провода под ветром, гудит: «Жжж-жжж-жжу-у!» – пчёлы.

Стал я за ними наблюдать. Вот эти тёмно-коричневые – шмели, лесные жители. Летают тяжело и гудят, как басовая струна. Эта вот с ядовитыми жёлтыми полосами промеж чёрных – оса. У неё повадки совсем не пчелиные – летает быстро, звенит. На цветок сядет – пёстрое брюшко покачивается. Смотреть-то даже и то неприятно.

А вот эта, тёмно-жёлтая, – настоящая домашняя пчела. Их на поляне всего больше.

Стал я считать, сколько цветков пчела на поляне облетает, со скольких взяток возьмёт. Пчела с цветка на цветок – и я за ней следом. После одиннадцатого цветка поднялась она высоко, сделала круг и скрылась за березняком. Следующая снялась после девятого – и опять в ту же сторону.

Догадались теперь, как я дорогу домой нашёл?

Вспомнил я, глядя на пчёл, как Мокеич дикий мёд добывает. Набравшие взяток пчёлы всегда прямую дорогу к улью выбирают. Только сумей приметить «нагруженную» работницу.

Вот Мокеич за ними и следит, смотрит, куда летят. Одна из глаз скроется, – он следующую ждёт и снова за ней в путь. Иной раз километров пять пройдёт, а своего добьётся: найдёт колоду с мёдом!