– Ну и как с такими работать прикажешь?! В кошельке ничего, а отдыхать хотят… – продолжала Люся. – Вон, кстати, на того за соседним столиком похож был. Свитерок ещё со школы, наверное, брюки короткие, голые ноги торчат, – резюмировала Бровкина, после беглого осмотра молодого человека.
Таня Ковалькова, оценивающе просканировала парочку за соседним столом, потом с удовлетворением оценила свой костюм нежно-салатного цвета и выдала:
– Да уж! Подружка у него тоже – что надо! Кофточка из бабушкиного сундука и ботинки – «прощай молодость». Ну мышка мышкой. Мороженое заказали, наверняка сейчас в кино пойдут, – губы Тани Ковальковой язвительно съехали набок.
– И не говори! Разве мы такими были? – спросила Люся, похрустывая листьями салата.
– Никогда! – железобетонно ответила Ковалькова, сделав серьёзное лицо для убедительности.
– Вот именно, никогда! – ещё более железобетонно подтвердила Бровкина, достала зеркальце и подкрасила свои пухлые губы. – Кстати, смотри! У меня новый мастер, – она выставила руку вперёд, демонстрируя свой маникюр.
– Вполне! – не очень уверенно одобрила подруга.
– Скажешь тоже, вполне! Люксово! – возразила Люся.
Лак цвета бордо с перламутром гармонировал с губной помадой Бровкиной. Она гордо растопырила пальцы перед собой, покрутила кистью, сама повосхищалась, а потом добавила:
– Мужчина! – она сделала паузу. – Ну как мужчина… – Люся выпучила глаза, намекая на неоднозначность вывода. – Такой прямо весь…
– Да ты что?! Никогда не встречала мужчину-мастера по маникюру, – Таня хитро прищурила глазки, жуя курицу из салата. – Дашь телефончик?
Бровкина была довольна произведённым на подругу эффектом. Она жеманно порылась в сумочке и передала Тане визитку мастера. Парочка за соседним столиком расплатилась и ушла, обсуждать стало некого. Был, правда, один перспективный мужчина в светло-сером костюме, красивом галстуке и дорогих часах, но он предательски быстро выпил чашку кофе и испарился, не оставив подругам никаких шансов. Люся с кислой улыбкой вздохнула, подцепила последний кусочек варёного яйца на вилку и показала подруге:
– Вот посмотри, в середине немного недоваренное. Не понимаю? Ну яйца-то сварить – это куда уж проще! Что тут сложного? – и отправила кусочек в рот.
– Как ты права, Люся, – подтвердила Ковалькова. – Вот я, когда яйца варю, сначала дождусь, пока вода закипит, а потом беру столовую ложку, кладу туда яйцо и опускаю его в кипяток. Десять минут и вуаля! – она сделала изящный жест рукой в воздухе, потом взяла свой чай и отпила из чашки. – А потом остаётся только залить яйца холодной водой. Всего-то и делов!
– Ну то, что – десять-то минут, это понятно, но класть нужно в холодную воду, а через пять минут варки выключить плиту и оставить яйца доходить в горячей воде! – Бровкина прикусила губу, мотнула головой с видом знатока и сделала глоток кофе.
– Ну ты даёшь, Люся! – возразила подруга. – Так только бабушки делают. Яйца переварятся, желтки с синевой будут. Уж мне-то поверь, знаю, о чём говорю! Сколько своему бывшему яиц сварила?!
– Хочешь сказать, что я не знаю? – с вызовом заявила Бровкина и, чтобы убить наповал, добавила:
– И насколько я помню, Ковальков твою стряпню не очень-то жаловал, раз уж ты его приплела.
Таня Ковалькова внутренне напряглась, даже лицо у неё побелело, но виду не подала. По её глубокому убеждению, обсуждать свой прошлый брак можно было только с её же, несомненно, правильной позиции. Тут подруга перешла черту.
