О Димином дельфиньем происхождении ему никто не рассказывал – он сам догадался. Но делал вид, что ничего не подозревает – зачем беспокоить маму раньше времени. Только бы дождаться, выдержать! И Дима крепился, учился, хоть и без особого интереса, но прилежно. Ждал терпеливо. Петру Евгеньевичу тоже ничего объяснять не стал – пусть думает, что хочет. А у Димы свой план.
Одним из пунктов плана значилось: отправиться на черноморское побережье, где познакомились его родители, и попробовать свои силы в превращении. Получиться должно было – Дима чувствовал. Однако знал, что процесс требует серьезного подхода и полного уединения. Поэтому ни одна из редких поездок к морю в детстве не помогла осуществить мечту. Мешала мама, мешали бестолковые суетливые курортники, снующие по пляжу с полотенцами, жующие чурчхелы, грызущие семечки. Визжащие дети не давали сосредоточиться. И Дима благоразумно отложил задуманное до более благоприятного случая.
Шанс представился после окончания школы, когда веселая компания друзей, часть из которых поступила в вузы, а часть завалила экзамены, но при этом особо не расстраивалась, решила отметить расставание с детством поездкой на море. Диму тоже позвали, и он с восторгом согласился. Все было по-взрослому, с распитием местных напитков и ночными дискотеками. Приятели отчаянно веселились, маскируя бравадой и раскованностью страх перед надвигающейся взрослой ответственной жизнью. Домашнее виноградное вино литрами исчезало в некрепких еще желудках вчерашних школьников, ударяя больше по ногам, чем в голову: и эффект от этого получался уморительный – заплетающаяся походка, нелепые падения на радость всей компании, находящейся примерно в одинаковом состоянии. А Дима выпивал вяло, дискотеки прогуливал, девушками не интересовался и бегал по ночам на пустой пляж тренироваться.
Поначалу вообще ничего не получалось – бедный Дима плюхался в воду как бревно, шлепая по поверхности уродливыми человеческими ногами, вместо прекрасного сильного и гладкого хвоста. Но после нескольких дней интенсивных и изматывающих тренировок Дима стал замечать некоторые изменения в своем теле: тазобедренные суставы стали более подвижными, а ноги уже с трудом отлеплялись друг от друга. Упорства молодому человеку было не занимать, и вот однажды, изумленный и неописуемо счастливый, Дима проплыл первую стометровку в своем настоящем – дельфиньем – облике. Радости не было предела, и лишь одно омрачало успех: скоро надо было уезжать – от моря, от ночных заплывов, от будущих друзей, которые с нетерпением ждали Диму в глубине. Не успев как следует насладиться обретенным счастьем, Дима вынужден был прервать отчаянный полет души и тела и вернуться в родной город к маме. И к учебе, о которой он успел совершенно забыть.
Вуз, в который Дима поступил, был не самым престижным, но довольно серьезным, и учеба требовала изрядных умственных усилий. Запрятав свою тайну поглубже, чтобы никто не догадался, первокурсник с головой погрузился в учебу и, как недавно в морскую глубину, нырнул в водоворот лекций, семинаров и курсовых. Наука давалась легко, может быть, потому, что грела душу перспектива через несколько лет распрощаться с ней навсегда.
А на четвертом курсе Дима женился. Как ведут себя влюбленные дельфины – ученые пока не выяснили, но Дима воспылал страстью, мало подходящей для обитателей тихого и безмолвного подводного царства. Вопреки ожиданиям, его избранницей оказалась не золотая рыбка из аквариума и даже не обитательница московского дельфинария, а очкастая студентка филфака МГУ. Чувство молодого человека нашло в ней горячий отклик, да и выбор женихов на ее факультете был строго ограничен, что делало Диму еще более ценным экземпляром.
