Но звезды сверкали волшебно, как никогда, и маленький блестящий серп молодого месяца заливал серые холмы чудным, зеленоватоголубым светом. И в этом сиянии Засуха увидела длинный караван, приближавшийся к холму, где находился Колодец Мудрецов.
Засуха смотрела на караван и с наслаждением представляла, сколько томимых жаждой людей приближается к колодцу. И не найдут они здесь ни одной капли воды, чтобы напиться. Караван был столь велик, что вполне мог бы вычерпать все содержимое колодца, если б даже он был доверху полон воды. Но вдруг Засухе показалось, что в этом караване, путешествующем в ночи, есть что-то необычное, таинственное. Все верблюды появились перед ней на вершине холма, отвесно вздымавшегося над горизонтом, как-то внезапно, точно спустились с неба. Они казались крупней обыкновенных верблюдов и слишком уж легко несли свой большой груз.
В то же время не было сомнения в том, что и верблюды, и люди были настоящие, живые, ведь она видела их совершенно ясно. Засуха могла даже разглядеть, что трое передних верблюдов были дромадеры[2] с серой, лоснящейся шерстью. На них была богатая упряжь, они были покрыты дорогими коврами, и всадниками их были красивые и знатные вельможи.
Весь караван остановился у колодца; дромадеры с резкими криками опустились на землю, и всадники сошли с них. Вьючные верблюды остались стоять, к ним подходили остальные, и скоро они образовали бесконечную вереницу высоких шей и горбов и причудливо нагроможденных вьюков.
Три всадника, ехавшие на дромадерах, подошли к Засухе и приветствовали ее, приложив руку ко лбу и к сердцу. Она увидела, что на них были ослепительно-белые одеяния, а их огромные белоснежные чалмы венчали звезды, сиявшие таким ярким блеском, точно их сняли прямо с неба.
– Мы прибыли из дальней страны, – сказал один из чужеземцев, – и хотим спросить у тебя: действительно ли это Колодец Муд рецов?
– Так он назывался еще сегодня, – ответила Засуха, – но завтра здесь больше не будет колодца. Он должен умереть в эту ночь.
– Об этом можно догадаться, увидев тебя здесь, – сказал чужеземец. – Но разве это не один из тех священных колодцев, которые никогда не могут иссякнуть? Иначе зачем бы ему носить это имя?
– Я знаю, он священен, – сказала Засуха, – но что из того? Ведь все три мудреца, давшие ему это название, давно в раю.
Путешественники переглянулись.
– Ты действительно знаешь историю этого древнего колодца? – спросили они.
– Я знаю историю всех колодцев и источников, всех ручьев и родников на свете, – гордо ответила Засуха.
– Так окажи нам милость, расскажи нам о священном Колодце Мудрецов! – попросили чужеземцы.
И они уселись кружком возле Засухи, стародавнего врага всего живущего на земле, и стали слушать.
Засуха откашлялась, поудобнее устроилась на своем высоком сиденье и приступила к повествованию:
– В Габесе, мидийском городе, лежащем у самой пустыни и поэтому часто служившем мне желанным приютом, жили много-много лет тому назад три человека, славившиеся своей мудростью. В то же время они были очень бедны – странное, казалось бы, обстоятельство, ибо в Габесе знание было в большом почете и щедро оплачивалось. Но эти люди и не могли ожидать ничего иного, ибо один из них был очень стар, другой поражен проказой, третий же был черный толстогубый негр. Первого люди считали выжившим из ума стариком, второго избегали из боязни заразиться, речам же третьего они не хотели внимать, потому что были уверены, что никогда еще мудрость не являлась к ним из Эфиопии.
