Граф Адриен не ответил. Он выказывал явные замешательство и тревогу, бессвязно бормоча:
– Что все это значит?.. И что мы должны думать? Мне трудно представить, будто…
Он отвел сестру в угол комнаты, и они начали взволнованно обсуждать что-то. Однако Жан решительно прервал их беседу. Он подошел к хозяевам, держа в руке медную кованую плакетку в виде двух мотыльков с распростертыми крылышками.
– Вот ваша плакетка от замочной скважины, дорогой мой кузен. Полагаю, именно ее не хватает на одном из ящиков этого секретера? Она так похожа на две остальные.
И он сам приладил медную пластинку на место, да так, что ее гвоздики точно вошли в свои прежние дырочки. Вслед за тем Жан д’Эннери вынул из кармана обрывок голубого шнурка, который идеально подходил к медному колокольчику, – вторая половина этого шнурка, только разлохмаченная в месте обрыва, до сих пор свисала с него.
– Ну вот, теперь здесь все в порядке, дорогой кузен, – сказал д’Эннери. – Осталась только эта подвеска – куда мы ее денем?
– Она вон от того канделябра, – мрачно ответил граф Адриен. – Их было шесть, а теперь, как видите, осталось пять… и все они похожи как две капли воды. Недостает только ручки от этих щипцов; ее отвинтили, как вы могли заметить.
– А вот и она, – сказал Жан, который, словно фокусник, извлек названный предмет из своего бездонного кармана. – Ну-с, а теперь, дорогой мой кузен, надеюсь, вы соблаговолите сдержать слово – не правда ли? – и объяснить нам, почему эти вещички так дороги вам и почему они не находятся на своих обычных местах?
Действия посетителя позволили графу несколько оправиться; будто позабыв и про обвинения Регины, и про стоны Арлетт, он ответил сухо, явно желая поскорее отделаться от любопытного гостя:
– Я очень дорожу всем, что получил в наследство от своих предков, и потому мы с сестрой храним как святыню даже самые мелкие вещички – как вы их назвали.
Объяснение прозвучало не очень-то правдоподобно. И Жан д’Эннери не отступился:
– То, что вы дорожите ими, дорогой кузен, вполне мне понятно – я и сам весьма привязан к семейным реликвиям. Но почему они вдруг исчезли?
– Понятия не имею, – ответил граф. – Просто однажды утром я заметил пропажу подвески. Исчезла также и медная плакетка. Тогда мы с сестрой тщательно осмотрели дом и заметили пропажу части голубого шнура и ручки от щипцов.
– Иными словами, произошла кража?
– Несомненно! Притом всех этих предметов разом.
– До чего же странно! Воры могли похитить вот эти бонбоньерки, или эти миниатюры, или каминные часы – все они стоят довольно дорого. Отчего же они забрали самые что ни на есть дешевые мелочи? Отчего?
– Понятия не имею, месье!
Граф проговорил это отрывисто и раздраженно. Расспросы были ему неприятны, а визит многочисленных незнакомцев явно представлялся бессмысленным.
– Вы, вероятно, желаете, дорогой кузен, – сказал заметивший это д’Эннери, – чтобы я объяснил причины, по которым позволил себе привести сюда двух моих подруг, а также причины их недавнего волнения?
– Нет, – сухо отрезал граф Адриен. – Это меня не касается.
Он явно хотел положить конец всей этой истории и даже шагнул к двери. Однако там он столкнулся с Бешу, который преградил ему путь и торжественно заявил:
– Еще как касается, господин граф! Есть вопросы, которые необходимо прояснить безотлагательно, и они будут прояснены!
Бригадир выглядел вполне внушительно и вдобавок своими длинными мощными руками загораживал выход.
