– Ты с ума сошла! Такого типа – и как пленника?!
– Но тогда… Как же?..
– Да так же, как девчонку, черт побери…
Но тут Лоранс насторожилась и выглянула наружу через щель, зиявшую в деревянной стене:
– Вот она!.. Идет по аллее… Ну-ка, приготовьтесь каждый к своей роли, слышите?
Все трое смолкли. Д’Эннери прекрасно видел их лица, выражавшие одинаковую свирепую решимость. Ясно было, что эти люди готовы к любому преступлению.
Теперь Жан уже не сомневался в том, что эти две женщины – сестры, а старик – их отец. И это особенно страшило пленника. Старик производил впечатление не живого человека, а скорее автомата, бездушной машины, действующей по задуманной программе. Его лицо казалось составленным из острых углов и глубоких трещин. На нем не отражались ни жестокость, ни злоба – просто эдакий грубо обтесанный камень.
И тут в дверь постучали – как и призывала надпись на створке.
Лоранс Мартен, караулившая у порога, открыла и, еще не впустив гостью, воскликнула елейным голоском:
– Мадемуазель Мазаль, это вы? Как мило с вашей стороны озаботиться и прийти! Моя дочь там, наверху, она так больна, бедняжка! Вы ведь подниметесь к ней, не правда ли? Ах, как же она вам обрадуется! Вы же работали вместе в ателье Люсьен Удар два года назад. Неужто не помните? А вот она вас не забыла… да-да, не забыла!
Арлет что-то ответила, но д’Эннери не разобрал ее слова. Она выглядела свежей, беззаботной и не проявляла ни малейшей боязни. Лоранс Мартен подошла к лестнице, чтобы проводить гостью наверх. Перекупщица крикнула:
– Тебе помочь?
– Не стоит, – ответила та тоном, ясно означавшим: «Мне никто не нужен, сама управлюсь».
Послышался скрип ступенек. Каждый шаг приближал Арлетт к опасности, к смерти.
Тем не менее д’Эннери пока еще не испытывал сильного страха за девушку. Тот факт, что его не убили сразу, на месте, говорил о том, что осуществление преступного плана требовало некоторой отсрочки, а всякая отсрочка сулит хотя бы призрачную надежду на спасение.
Сверху послышались звуки шагов… потом внезапно раздался душераздирающий крик… за которым последовало несколько стонов, постепенно стихавших. И наконец воцарилась тишина. Борьба была недолгой. Д’Эннери догадался, что Арлетт связали и заткнули ей рот кляпом, как и ему самому. «Бедная девочка!» – подумал он.
Спустя несколько минут послышался скрип ступеней и в гараж спустилась Лоранс Мартен.
– Готово дело! – объявила она. – Все прошло легко. Девчонка почти сразу сомлела.
– Тем лучше, – ответила перекупщица. – Только бы она не очнулась слишком быстро. А так она все увидит лишь в самый последний момент.
Д’Эннери содрогнулся. Эти слова ясно свидетельствовали о страшной участи, подготовленной сообщниками, и о страданиях, грозивших пленникам. И его догадка тотчас получила подтверждение, потому как Лоранс неожиданно возразила:
– Что это вы задумали? Девчонка не должна страдать. Почему бы не покончить с ней одним махом? Как ты думаешь, папа?
И она спокойно показала сообщникам веревку.
– Нет ничего легче. Обмотаешь ей шею – и дело с концом… или, может, ты хочешь перерезать ей горло? – предложила она, протянув старику маленький кинжал. – Я-то за это не возьмусь. Такие вещи хладнокровно не делаются.
Мамаша Трианон и ее отец промолчали; до самой последней минуты никто из злодеев не произнес больше ни слова.
Старик самолично взялся все устроить, и его действия свидетельствовали о жуткой, беспощадной угрозе для пленников; д’Эннери уже понял, какая страшная смерть уготована ему и девушке.
