Утром в субботу Лола наконец поняла, что с ней. Все, что она испытывала, называлось муками совести. Алена Милованова не сделала ей совершенно ничего плохого, а она, Лола, послала ее на смерть. Конечно, сделала она это неосознанно, хотела как лучше, а получилось все очень и очень плохо. Да, теперь уже ничего не изменить, Лоле суждено с этим жить всю оставшуюся жизнь.
Если бы можно было хотя бы поделиться с кем-нибудь, раскрыть душу! Роза Тиграновна с негодованием отмахнулась от Лолиных проблем, дала понять, что у нее своих хватает. О том, чтобы рассказать обо всем Лене, нечего и думать – он сначала начнет орать, что она, Лола, вечно находит на свою голову приключения, а потом станет насмехаться, мол, захотела найти богатого мужа. Лола вовсе не хочет богатого, она просто хочет встретить настоящую любовь и создать семью. Хотя муж начнет ограничивать ее свободу, требовать завтрак по утрам, и уж кофе в постель подавать точно не станет. Еще он непременно выгонит из их общей постели Пу И, уж это точно, это и к гадалке не ходи! А вдруг еще появится свекровь… Конечно, появится, куда она денется? Будет ворчать и учить Лолу, как жарить котлеты и печь пирожки с зеленым луком. Лола терпеть не может зеленый лук!
Нет, если честно, картинка получается безрадостной. А вдруг муж попадется симпатичный, вроде того соседа, хозяина Лесли? Очень приятный мужчина…
Вот и выходит, что счастье может подстерегать на собственной лестнице. И вовсе незачем было соглашаться на Розиных сомнительных знакомых.
Лола вспомнила несчастную Алену и совсем пала духом. Она уронила голову на диванную подушку и затихла. Что делать? Как обрести покой и заглушить муки совести?
Как всегда в трудную минуту, она призвала на помощь свою замечательную черноморскую тетю Калерию Ивановну.
«Иди на похороны, – сказала бы тетя Каля. – Попрощайся с человеком по-хорошему, попроси прощения. Ты же не со зла ее к тому мужику послала. Авось и отпустит».
Идти ужасно не хотелось, но Лола поняла, что это единственный выход. Тетка плохого не посоветует. Она вздохнула, скромно оделась, гладко зачесала волосы и отправилась на Серафимовское кладбище, где на двенадцать была назначена панихида.
Конечно, она опоздала, все уже выходили из церкви. Лола замешкалась, стесняясь задать вопрос, она ведь никого в Аленином окружении не знала. Но в это время кто-то окликнул Римму Васильевну, и Лола вспомнила, что так звали хозяйку салона «Доротея», где работала несчастная Алена. Приглядевшись, она заметила стайку девиц и поняла, что салон «Доротея» сегодня закрыт, весь персонал здесь.
Откуда-то выскочил плотненький мужичок с бумагами и начальственно махнул рукой. Все устремились за ним. Сначала дорожка была гладкой, недавно заасфальтированной, потом предводитель свернул влево, где лежали плиты, полузаросшие травой. Лола машинально прыгала с плиты на плиту, как все. Через некоторое время эта дорожка закончилась мостиком без перил, а после пошла утоптанная тропинка, которая постепенно сужалась. Мужичок свернул вправо, где тропинка заросла травой и была усыпана прошлогодними листьями. Было тихо и мрачно, они явно зашли в малопосещаемую часть кладбища. Люди притихли. Лола была озабочена главным образом тем, чтобы не отстать от других.
Высокие деревья скрывали солнце. На березе сидела ворона и злобно каркала им вслед. Предводитель остановился, повертел головой и почесал в затылке, глядя в свои бумаги. Потом поглядел на небо, и Лоле показалось, что сейчас он полезет на березу, чтобы узнать дорогу, как в лесу. Но мужичок подумал, юркнул в проход между могилами, и все неуверенно потянулись за ним. Римма Васильевна подвернула ногу и чертыхнулась, за что была награждена злобным взглядом от кого-то из Алениных родственников.
